На «Либертас» прятаться уже не было никакой необходимости, и вся троица свободно направилась в каюту центуриона.

— А можно я его подержу на руках?

— Он тебя поцарапает, — упрямился обиженный Луций. — Меня уже всё плечо исцарапал.

— Просто ты его неудобно держишь. Видишь, хвостик заломился. А я буду аккуратно-аккуратно… — лепетала девушка, не сводя восхищенного взгляда с Фиделиса.

— Потом. Когда придем.

— Ой! А у него бочок тепленький.

«И он этим бочком к боку Квинта Марция регулярно приживается», — мысленно передразнил девушку Луций. Признаться, он почти ревновал Либертину, которая при всяком удобном случае так и норовила оказаться где-нибудь поблизости от префекта. Книжки у него брала, слушалась беспрекословно. Подозрительно это!

А подлый Флавий только ухмылялся молча. Вот кто о нраве и повадках Фиделиса знал лучше всех! Как-никак, это он чистил домик сцинка и кормил его тараканчиками, когда у наварха Ливии Терции была вахта.

— А у него, правда, сегодня день рождения? — спросила Марция.

— Всё может быть, — философски ответствовал Марк Флавий. — Когда-то же он родился, так почему бы и не сегодня?

И звучно принюхался, открывая принесенный Луцием ценный контейнер.

— О! Аптериксы! Да ты волшебник, Луций Марций! Сам украл?

Тут-то, по идее, для исцарапанного контубернала должен был настать час заслуженного триумфа.

— Вот еще! Делать мне нечего! Гней Помпилий лично дал, — откровенно похвастался он. — Что я, зря авгура несколько дней обхаживал? Клетки ему чистить вызвался… хм… под благовидным предлогом, как говорится.

Долго уговаривать Гнея Помпилия совершить ритуальное жертвоприношение и погадать, как скоро наварх вернется в строй, не пришлось. Авгуру, как и всем остальным Аквилинам… да и Либертинам тоже, рвение Квинта Марция уже поперек горло стояло. За каких-то десять дней префект «Аквилы» достал буквально всех — от главного астрогатора Плавтия до самого последнего манипулария.

— Гней-жлобяра, конечно, самого злющего ящера забил, самого тощего и жилистого. Но после гадания мясом поделился по-честному, — рассказывал Луций. — И «день рождения Фиделиса» всецело одобрил. Ибо, угощая сцинка, мы, как он сказал, ублажаем ларов Ливии, которые помогут ей скорее вернуться в строй.

— О, как! — обрадовалась центурион, и вместо того, чтобы бросить на героя дня благосклонный взгляд, принялась ворковать над Фиделисом. — Ах, ты ж наш сладенький, ах, ты ж наш тепленький! А кого мы сейчас начнем ублажать? Нашего Фиделиса!

Сцинку внимание нравилось примерно так же сильно, как и филе аптериксов.

— Ты горелку-то в каюте у Ливии нашел? — строго спросил Флавий, озабоченный предстоящим кулинарным подвигом.