Загудел движок, винт министерского вертолета начал вращаться.

У Макинтоша изо рта хлынуло уже всерьез. Он хотел что-то сказать, но не смог, и потому просто улыбнулся – мол, я в порядке, все равно не собирался лететь, а вот юзверю пора бы на борт, а то Бадоев ждать не будет. Жуков не мог ничего этого прочесть по губам – они больше не шевелились, – но понял, услышал, что ли, мысленно: если он, Маршал, не выполнит обещанного, то Макинтош вырежет ему печень и закусит ею.

Схватив Ивана за плечо, Макинтош обнял его, прижал на секунду к тому, что выглядывало из-под киборга. Всего на секунду.

– Вы, хакеры, чего, людоеды все, что ли? – Жуков поднялся, его била дрожь. – Вырежу, съем…

«Да уж не вегетарианцы», – беззвучно рассмеялся Макинтош. Мертвецы ведь только так и смеются.

Что было духу Иван помчал к вертолету.

Черный корпус все ближе, ветер в лицо. Ближе. Дыхание с хрипом вырывается из легких.

Сзади загрохотали выстрелы. Мимо. Мимо, вашу мать!

Успел.

Цел, не попали ни разу. Дернул дверцу… Закрыто.

Лыжи вертолета чуть оторвались от асфальта.

Иван обмер, сердце трепыхнулось, перестало биться, а потом застучало вдвое быстрее. Он рассмеялся, хлопнул в ладоши, поднял большой палец. Отличная шутка! Что ж, этого следовало ожидать. Вряд ли Гурген Бадоев сказал бы ему спасибо за свое спасение. Да и нужна ли Ивану благодарность?..

Он отвернулся от вертолета, сжал кулаки. Иван привык встречать опасность лицом к лицу. Его так учил отец.

Ради Лали – прикроет. Пока жив, будет сражаться.

Он почти уже сорвался навстречу наступающей толпе рабов, но тут дверца распахнулась – любимая открыла. Нырнув в салон, Иван услышал вопль министра о том, чтобы не смела.

– Спасибо. Ты лучше всех. – Он впрыгнул внутрь за миг до того, как винтокрылая машина рванула вверх, набирая высоту, и на коленях продвинулся в глубь салона.

Позади захлопнулась дверца, отсекая шумы винтов и внешнего мира. Стали слышны разговоры и команды по радио: бесцветными голосами, лишенными эмоций, киборги сообщали руководству о том, какие бараки захвачены, кто и сколько десятков бунтовщиков уничтожил. Боевые машины смерти просто существовали в той среде обитания, для которой были созданы, и вели себя так, как было предусмотрено создателями. Ничего личного, никакой жестокости. Пережевывая кусок клонированной говядины, вы же не испытываете к этому мясу ненависти, верно?..

Сквозь треск помех и одинаково безразличных голосов проскользнуло нечто заинтересовавшее всех в салоне: «Несанкционированный взлет. Парни, кто ближе, сбейте вертушку».

Рассевшийся в пилотском кресле врач выкрикнул в микрофон шлема на держателе у рта: