Впереди процессии решительно шагал Версоцкий, всем своим воинственным видом давая понять, что если у сталкеров и наемника не хватит духа стрелять в ученого-маньяка, то он сам задушит его голыми руками. Васильев, несмотря на все рассказы Связиста об отсутствии аномалий на железнодорожных путях, держался осторожно и, время от времени, кидал вперед проверочный камушек. Только у наемника, чуть ли не впервые после побега, было откровенно хорошее настроение. Он шел, забросив автомат за спину, и даже пытался что-то фальшиво насвистывать.

Вскоре они миновали остатки разъезда, где их железнодорожная ветка сливалась еще с несколькими такими же. Связист осмотрелся. На будущее, разъезд определенно имело смысл восстановить и в дальнейшем использовать для перемещения по Зоне. Но сейчас его путь лежал туда, куда уходили, сливаясь воедино, три из четырех веток на этом переезде. Это почему-то показалось ему удивительно символичным: словно намучившись с богатством выбора, он принял наконец окончательное решение и оказался на единственно возможном пути. Еще одна ветка уходила далеко в сторону и, насколько Связист мог судить, выходила в дальнейшем на главную магистраль, по которой бронепоезд уже катался до этого не один месяц.

Скорость, с которой они шли по заброшенному полотну, по меркам Зоны была просто фантастической: не прошло и часа, как впереди показалась отчетливо видимая на открытом пространстве цепочка вагонов бронепоезда. Увидев свой состав, Связист обрадовался и прибавил ходу. Он словно возвращался домой после длительного похода. И единственным препятствием на пути к завершению этого похода оставался Ломакин, который, сумев собрать свою установку в чистом поле и даже запитав ее от аномалий, мог включить ее еще раз. Да так, что из-за производимого ею эффекта под угрозой мог оказаться не только бронепоезд, но и сама Зона. А раз так, особых сомнений не оставалось. Разве что, вспоминался, совершенно некстати, убитый чуть ли не голыми руками псевдоволк.

Прямо перед бронепоездом работала группа людей, восстанавливая рельсы на разрушенном участке насыпи. Увидев приближающихся людей, все бросили работать и взялись за оружие. Но как только кто-то узнал рядового Ерохина, над путями полетел радостный крик, поддерживаемый все новыми и новыми людьми:

– Ерохин вернулся! Ерохин живой!

Сколько Связист себя помнил, ему еще никогда не радовалось столько людей одновременно. Он бросился вперед, легко перемахнул через оставшийся недоделанным участок путей и буквально упал в объятия сослуживцев. Его обнимали и хлопали по плечам несколько минут, а когда эмоции несколько улеглись, кто-то вдруг подал команду «смирно».