Мортусов от их похоронных обязанностей не освободили. Георгий вместе с ребятами из нашей группы съездил на броневиках в Москву и привез оттуда действительно много охотничьих и спортивных арбалетов и луков, а также стрелы, наконечники, плечи, ложа, прицелы и так далее. Мы сразу почувствовали пользу от тихих выстрелов из арбалетов. Зомбаки существенно реже стали появляться у нашего форта. Патроны не тратили. Военную подготовку сразу ввели новую дисциплину — стрельбу из арбалета и лука. Всех фуражиров, охранников и часть остальных жителей вооружили по бандитскому образцу. У каждого из них были минимум три вида огнестрельного оружия: нарезное — карабин или автомат, гладкоствол — автоматический или помповый дробовик и короткоствол — пистолет или револьвер. Холодное оружие носили все на свое усмотрение. Кувалдами и топорами на длинной ручке овладели все. Все чаше ступали в рукопашные схватки. Как правило, двое бойцов удерживали зомбаков на расстоянии пиками или баграми, а третий лупил облегченной кувалдой по головам и суставам мертвяков.

Я ходил со своим АК-74М, короткоствольным вепрем завода молот, беретой, ПММом и кувалдой. После того как меня высмеял Егор в торговом комплексе, я переименовал свое произведение в чекан или чек сокращенно.

Яну, ее маму и дочку я поселил в доме часовщика вместе с семьей Гриши. Планировка дома позволяла разделить его на две неравные, но отдельные половинки.

В моей семье на это переезд отреагировали по–разному. Если я воспринимал всех членов семьи Витомира как своих родственников, то Алена их таковыми не считала, не смотря на всю их теплоту в отношениях к ней. Алена поджала губы и надулась, но ничего не сказала. Все‑таки она ревновала меня к Яне. Мои девчонки были просто в восторге. Они были от Яны без ума. Дочки видели в ней образ красивой, умной и успешной женщины, тонущей в обожании и любви со стороны мужчин. Они хотели быть таким как она. Ох, если бы знали они, как непросто для Яны было поддерживать весь этот имидж бизнес–леди и внешний лоск. Они с мамой постоянно были в каких‑то кредитах и долгах. Они себе отказывал во многом. Я помогал ей каждые полтора–два года менять ее автомобиль на, якобы, новый, в целях сохранения имиджа. Мы подыскивали для нее приличные годовалые авто порадовавшиеся подешевле, а она выдавала их за новые только что из салона.

Состоялся разговор с Еленой Робертовной — мамой Яны. Суть витиеватого монолога можно было свети к следующему: делайте с Яной что хотите, но не бросайте нас. Хорошо, что еще внучку не предлагает. Елена Робертовна была стревой и домашним тираном. У Яны характер тоже был не подарок, но стервой она не была. Все великолепие и власть Витомира Владиславовича заканчивались сразу после калитки родного дома. Здесь царствовала Елена Робертовна. В доме ничего не происходило без ее указания или прямого одобрения. Она, несомненно, считала себя существом иного порядка, чем окружающие. Она всю жизнь проработала ассистентом в научном институте почвоведения и считала себя человеком науки. Ее работа была более чем необременительной, и все оставшееся время Елена Робертовна крепкой рукой вела их семейный корабль по волнам жизни. Сестра Яны выскочила замуж за иностранца только с одной целью — убежать от диктата матери как можно дальше.