Но тогда все было по-другому. Двое разбойников кружили друг напротив друга, жонглируя за спиной навахами, надеясь на один молниеносный выпад. У него была не наваха, с клинком длиною почти в локоть, а обыкновенная «выкидушка», которой хорошо пугать пацанов и резать колготки девчонкам. Правда, для «камазиста» она сгодилась, но тот парень даже не подозревал о ней, да и сильно отличался от этого краснолицего.

– Этот фокус я знаю, – спокойно сказал Мезенцев. «Еще бы не знать – я писал об этом». – А как тебе такая штука?

Он первый сделал выпад, развернув ружье прикладом вперед и целясь прямо Джорджу в лоб. Джордж успел увернуться, ему показалось, что момент подходящий: стоит сейчас выпрыгнуть из-под руки краснолицего и ударить... Но тот, увидев, что удар прошел мимо цели, не стал отступать – он быстро повел прикладом, как косой, туда и обратно, только очень быстро, вложив в поворот силу мышц спины. Это заставило Джорджа присесть, и краснолицый, дотянувшись, несильно толкнул его ногой в грудь, заставив попятиться. Он прижимал его к ограде.

– Шансы равны. У тебя даже было преимущество, но ты его упустил...

Джордж переложил нож в правую руку и резко выбросил ее вперед. Лезвие просвистело перед самым лицом Мезенцева... Еще бы немного...

Но «бы» здесь не считалось.

Сколько потом ни пытался вспомнить Соловьев, он так и не понял, что заставило его расчехлить фотоаппарат. Возможно, ДРАЙВ, который был заключен во всем этом. У него уже был в активе снимок погибающего вертолета, но то, что происходило сейчас, было куда страшнее.

В случае с вертолетом СМЕРТЬ лежала, затаившись, на земле, между ней и людьми была металлическая оболочка машины, до поры до времени казавшаяся такой прочной...

А здесь – двое мужчин. Один – по пояс голый, с ружьем в руках, другой – истерзанный, с ножом... И СМЕРТЬ – где-то между ними. Они теснили ее, отгоняли друг к другу, пытались отфутболить... Откровенно говоря, Соловьев ставил на капитана. Он и не заметил, как поднес фотоаппарат к лицу, поймал две фигуры в видоискатель и стал нажимать на кнопку затвора. Он вел свой репортаж...

Секунды тянулись медленно. Первая кровь еще не пролилась. Оба понимали, что первая – она же будет и последняя. Один неверный выпад, одно неловкое движение на траве – и все. Останется только добивать.

Сейчас все зависело от того, кто первый дрогнет. Для кого ожидание конца покажется более мучительным, чем сам конец.

Мезенцев держался увереннее, он не делал лишних движений, но при малейшей возможности теснил противника. Стоило Джорджу отступить хотя бы на несколько сантиметров, и Мезенцев тут же сокращал расстояние, отвоевывая пространство. Обычная тактика в боксе, он захватывал центр ринга, оттесняя Джорджа к канатам: в данном случае – к ограде.