Что до Лозмара, тс его Кит намеревался отдать боевикам Маллинза. Они обожали стрелять в живых людей, особенно если знали, что в них-то никто стрелять не будет.

Блондинка за соседним столиком снова призывно посмотрела на Кита, и он улыбнулся ей в ответ, знаками показывая, что занят, очень занят. Да и какой секс с больной ногой и недействующим пластырем.

Кит положил в рот еще один кусочек нежнейшего привозного продукта и уже собрался посмаковать его изысканнейший вкус, когда вдруг увидел этого мальчишку-разбойника – живого и невредимого.

Впрочем, что же ему сделается? Ведь он оставался в городе и благополучно выжил. Он даже приоделся и щеголял в отлично сшитом костюмчике, лишь слегка стилизованном под грязную кожаную робу гиптуккеров. Однако пистолет у него за поясом выглядел вполне настоящим, и не было сомнений, что это мерзавец успеет пустить его в ход намного раньше, чем за Кита заступится кто-то из людей Маллинза.

«Как же его зовут?» – лихорадочно пытался вспомнить Карсон, кося по сторонам глазами, нет ли в зале кого-нибудь из его людей. Однако никого не было. Вокруг сновали только улыбчивые официанты, старые торговцы бакалеей и шлюхи, не знавшие сострадания и домогавшиеся легких денег.

Между тем мальчишка кивнул Карсону и сел за его столик.

– Ты... привет, – произнес Кит. – Как дела. Майк, и вообще?

– Здравствуйте, мистер Карсон. Плохо дела...

– Да? – деланно удивился Кит. – А я слышал, что вы неплохо торгуете туками!

– Было дело, – кивнул Майк. – Но теперь все в прошлом. Мои товарищи погибли, и туков тоже больше некому перегонять.

– Что значит некому? Объясните, пожалуйста!

От обуявшего его страха Кит играл совершенно безупречно и даже чувствовал в себе некое подлинное соболезнование, понимание скорби человека, потерявшего своих друзей.

«Наверное, банда была для него родным домом, а теперь он остался сиротой, бедняга...»

Карсон вздохнул и, сложив руки на столе, приготовился выслушать историю, исполненную драматического отчаяния.

– Говорите, – сказал он.

– Да что говорить? Солдаты сожгли мой остров, а «собаки» стали хозяевами долины. Теперь ни один тук через них не проскочит.

– Не проскочит, – согласно кивнул Карсон, и в его голосе прозвучало неприкрытое удовлетворение. Поняв, что проявил неосторожность, Кит на всякий случай еще раз глубоко и скорбно вздохнул, а затем спросил: – Что будете кушать, дорогой мой? Я чувствую острую необходимость угостить вас – хоть этим я надеюсь приглушить вашу скорбь.

– Спасибо, сэр. Пить я ничего не хочу. Но...

– Но что-нибудь скушать вполне можете. Правильно?