Мне иногда кажется, что конь — это я сам.

Во всяком случае, умом от него не отличаюсь.

Хотя нет. Вряд ли у коня на уме такой водоворот сомнений, сожаления, злости на самого себя — неудачливого Дон Кихота, снова пытающегося сражаться с ветряными мельницами…

Но есть что-то, что заставляет меня снова подниматься и брать в руку изломанное копье решений. Что-то спрятанное глубоко внутри, какой-то маленький огонек надежды, протянутый, подобно тоненькой серебряной нити, к лучшему, чистому и прекрасному миру: тому миру, где воздух наполнен светом, а живое море поет удивительные, переворачивающие душу песни… Это чувство, выжившее посреди обмана, лжи и жестокости, несмотря на всю их силу в человеке; это чувство, так часто удерживавшее меня от малодушных или продиктованных жаждой наживы поступков…

Чувство, которое даже не есть чувство, но является, скорее, состоянием души, образом жизни, вектором, направленным в сторону от эгоистической, испорченной натуры человека…

Это то, что называется Надеждой.

Помоги мне, Боже, — во мне так мало любви.

Помоги мне, Боже, — во мне иссякла вера.

Лишь надежда на то, что эти две снова воспрянут в моем сердце, помогает мне снова взбираться на Росинанта и искать своего дракона.

Дракона, которого мне просто необходимо убить.