Сиврим поднялся и осторожно подошёл к краю парапета.
Из бэр-маркадов остались трое или четверо, они сейчас вяло тыкались мордами в стены или ворочались между дымящихся завалов. Остальные превратились в пыльные тени на плитах, в пепел.
Ни один из андэлни во внутреннем дворе не уцелел.
Тогда Сиврим перевёл взгляд на Надвратную башню: может, хоть там… ведь раненые были везде, на всех…
Сперва он не поверил своим глазам. Как ребёнок, потёр их грязными пальцами, мотнул головой. Не может быть!
В арочном проёме на фоне медвяного света свечей стояла тоненькая однорукая фигурка.
— Хродас! Смотрите, Хродас!..
Сиврим вскочил, заоглядывался, нашёл сидевшего чуть поодаль коменданта и опустился перед ним на колени.
— Смотрите, Хродас, это!..
Железнопалый держал руку на сердце и улыбался такой по-детски счастливой улыбкой, что у Сиврима комок встал в горле.
— Он видел, наместник, — тихо сказал Голенастый. — Он видел.
Тоненькая фигурка в арочном проёме стояла как свеча, как надежда. На шее в рассветных лучах искрилось ожерелье.
Эпилог Прах на ветру
Эпилог
Прах на ветру
Возвращаясь сюда, он испытывал неловкость и робость. Была бы его воля — выбрал какой-нибудь другой вариант, вот только других-то у него не оставалось.
Он проскочил в портал и залёг на дно. На таких островках, как этот, время течёт неспешно, перемены почти незаметны. Он без труда отыскал во Вратах единственный постоялый двор, который в его время обслуживал с десяток клиентов в год и существовал только благодаря дешёвой — и скверной — выпивке. Сейчас «Гордый бархан» процветал.
Лет десять назад изрядно постаревший Усавгрим Раймунг перед тем, как оставить пост градоправителя, сделал Вратам неслыханный подарок. На собственные сбережения нанял торника, чтобы тот