Впрочем, трансформации ландшафта были не главными на этом «празднике текучести». Главными были перекрещивающиеся состояния типа «горячий – холодный». Эти состояния возникали одновременно, встряхивали душу, изумляли и шокировали, и разобраться в их мелькании и перетекании было невозможно.

Мало того, на восприятие мира, даже с помощью сознания местного Прохора, у Данимира не хватило сил!

Он попытался закрепиться в пси-сфере этого человека (хотя почти ничего человеческого в этом существе не было), вникнуть в суть его действий, прочитать мысли, однако не смог.

«Закружилась голова», сознание стало меркнуть, силы таяли катастрофически, и Данимир, испугавшись полного растворения в непонятном кружении местных психогеометрических формаций, схватил Прохора-44 «в охапку» и кинулся назад, уже «на лету» концентрируясь на выходе в тело математика.

Прохор подхватился на койке, выпучив глаза, хватая ртом воздух.

Все, кто находился в кубрике, замерли, глядя на него.

– Вернулись? – спохватился Даныбай.

– У-у-у… – промычал Прохор, протянул к нему руку, сжимая и разжимая ладонь.

Догадливый Женя Лёв сунул ему кружку с водой.

Подождали, пока он напьётся.

– Что ты такой взъерошенный?

Прохор посидел с оглушённым видом, лёг.

– Дайте прийти в себя.

Данимир, ощутив приступ жажды, прыгнул в голову Даныбая.

«Я домой, вернусь через часок, мне тоже надо привести себя в порядок».

«Да что случилось? Где вы побывали? За вами гнались, что ли?»

«Он расскажет». И Саблин отправился в родной одиннадцатый числомир, где его тело находилось рядом с телами Прохора и Юстины.

Прыжок в ширину

Прыжок в ширину

Первым о прибытии на турбазу наряда полиции узнал Пётр Фомич. Он собирался съездить в райцентр на маршрутке, чтобы купить кое-какую электрическую фурнитуру, и заметил подъехавший к домику администрации бело-синий УАЗ «Патриот» с абаканскими номерами, из которого выбрались трое полицейских плотного сложения, с автоматами через плечо: капитан и два сержанта.