Саблин усмехнулся.

– С возвращеньицем, Дмитрий Дмитриевич. Сбили вертолёт, ждём свою «вертушку». А у вас что нового? Получилось с Наумански?

– Не сразу, но получилось. Тварь попыталась сопротивляться, но сдался, жить хочет. У них тут довольно сложная иерархия управления агентурой, операторы первого уровня, второго, Охотники, чисто ликвидаторы, пока выяснял, кто командует всей бандой в Ергаках, понервничал. Но волна пошла, думаю, через час-два блокаду Ергаков снимут. Судя по вашим лицам, у вас проблема?

– Данияр Тимофеевич подозревает Прохора… трёхдевяточного… в предательстве, – сказал Волков.

Саблин повторил свои рассуждения.

– Сейчас узнаем, идёмте.

Двинулись обратно, спустились в лаз.

Прохор сидел на корточках у меркабы, закрыв глаза и поглаживая её бок пальцами. Услышав шаги, открыл глаза, поднялся.

– Что вы задумали, Прохориил? – чрезвычайно вежливо спросил Талгат.

– Попробовать пройти в Правь-мир.

– Вы же знаете, что это рискованный шаг. Если уж наши ребята не смогли вернуться, то не сможет никто.

– Я смогу! Вместе с вами.

Талгат покачал головой.

– Это не ваша идея, дружище, это идея Админов.

Прохор высокомерно вскинул голову.

– Вы меня подозреваете… в связях с Админами?! Да я сейчас уйду, и вы меня не удержите!

– Мы и не собираемся это делать. Но тогда наши пути разойдутся, что печально. Ни вы, ни я не сможем реализовать свои задумки. Зачем вам Первомир, мир Прави? Чего вы хотите?

Прохор показал зубы, что нельзя было назвать улыбкой, и на миг его лицо стало восторженным.

– Я хочу познать невозможное!

– Я тоже. В Первомир мы не пойдём, существует большая вероятность остаться там навсегда. Идёмте с нами в Бездны, выручим первопроходцев Нуль-мира, которые смогут рассказать нам то, чего не расскажет никто. Потом нейтрализуем линию Владык, они всё равно не остановятся. Даю слово познакомить вас со своим архивом.