— А Берлин?

— Нет смысла его удерживать. Со стратегической точки зрения после прорыва на флангах он уже ничего не стоит. Ловушка. Главное — не допустить продвижения наших войск в Западную Германию. Сейчас не восьмидесятые годы, наземных сил у НАТО — кот наплакал, боеприпасов — тоже. Руководство Евросоюза и Германии, Франции, Испании, Нидерландов и Италии требуют оставить Берлин и защищать Западную Германию. Понимают, что это прямой путь к ним домой. Повторяю, я за первый вариант. Пусть бегут, мы их встретим.

— Какие силы сейчас на Эльбе?

— Никаких… Две недоукомплектованные легкие бригады.

— Как вы войска снабжать будете, Нестеров? Не дай бог, в Польше полыхнет, все коммуникации перережут. От Берлина нельзя уходить. Здесь и ПВО, и Польша рядом. Если выпустим натовцев из Берлина, точно война затянется, — вставил недовольный Суханов.

— Неверно, Суханов. Бегущих убивать проще. Пойдем параллельным маршрутом, на их плечах ворвемся за Эльбу. Сделаем все правильно — не с кем дальше воевать будет. Нет у нас времени, чтобы осадой Трои заниматься, — ответил за начальника ГРУ Усольцев.

— Все, господа. — Стрелец несильно хлопнул ладонью по краю стола. — Есть еще пара обстоятельств. Во-первых, по данным СНБ, восстание в Польше действительно случится в ближайшие день-два. Во-вторых, в ближайшие сутки будут мятежи мусульманской молодежи от Берлина до Парижа и Лондона. Поляки, узнав о падении столицы Германии и бегстве союзников, заткнутся сразу. Уличные бои только придадут им храбрости. Выпускаем ублюдков на равнину, пусть рискнут уйти целыми. Есть у нас козырь в рукаве. — Стрельченко помолчал и добавил: — Исландию им никто с рук спускать не собирается.

Приказ на начало наступления в девять тридцать по среднеевропейскому времени пришел в три часа ночи. Прочитав сообщение, доставленное хорошо известным вестовым на БРДМ, Громов выругался, прочитал снова и, взяв сигарету, выбрался из «Динго» на прохладный и влажный воздух.

Затянулся, разглядывая вывешенные в каждом окне белые простыни. Город Галле взяли без боя. Без единого выстрела. «Это же не Польша — культура, мать их… — рассуждал Громов. — Ляхи — народ шебутной до ужаса! Чуть чего не так, сразу рокош, мятеж по-нашему. А немцы — у них все по порядку. Что людей убивать, что машины делать. Если Бундесвер отошел, сразу дисциплинированно белую простынку в окно. Никакой партизанщины. Вот она, вопиющая разница между немцами и славянами. Тот же Лейпциг и Дрезден тоже сдались без сопротивления. Бургомистры вынесли ошалевшим гренадерам ключи на атласных подушечках. Как в кино, ей-богу!»