Понятно, штаб корпуса на связи… Через помехи голос Бородулина звучал глуховато… или Громову просто показалось:

— Собери свою бригаду в кулак, Кобальт. Восемьдесят четвертая механизированная попала под раздачу. Ее обошли с флангов, и теперь у тебя в тылу целая американская бригадная группа. А перед ней никого. Дорога в наш тыл открыта.

— Уран, мы не успеем развернуться! Не успеем… Нас с фронта атакуют.

Командующий тринадцатым армейским корпусом замолчал.

— Слушай сюда, Кобальт. Хрен с ним, с тылом… Дуй вперед. Отобьешься с фронта — рви вперед. Не оборачивайся. Все, что есть, соберем — штрафников, обозников сраных, тыл вам прикроем.

Громов недоуменно посмотрел на начштаба и командиров тактических групп. Первым сообразил подполковник Алтуфьев:

— А что, реально… Они ведь нас на понт берут, комбриг. Ну прорвались в тыл, и че? Никогда не поверю, что одна бригадная группа в лоб, другая в тыл прорвались. Брешет махра[5]. Америкосов не больше батальона сзади. У страха глаза велики. Нагнали паники.

— Тебе, Алтуфьев, все веселым кажется… — недовольно проскрипел Слепнев. — Все никак в войнушку не наиграешься? Здесь тебе не шутки. Куда вперед, если сзади обошли?

За бесшабашного Алтуфьева неожиданно вступился мрачный и вечно насупленный Слоенов:

— Прав Алтуфьев. И штаб корпуса прав. Надо вперед бежать, а не раком пятиться… Перережут коммуникации — пару дней на трофеях продержимся. Их цель — нас задержать. Так что вряд ли они будут к нам в глубокий тыл прорываться. А наша цель — быстрее прорваться в глубь Европы.

— Поспешишь — людей насмешишь, Слоенов, — снова взвился начштаба.

— Все! Дебаты закончили. Приказ есть — его надо исполнять. Здесь не митинг… — повысил голос Громов. — Алтуфьев, Давыденко, направление на Берутув. Слоенов, ударишь во фланг, со стороны Пшечува.

— Тыл что, совсем открытым останется? — спросил Слепнев, расширенными от удивления глазами смотря на экран тактического ноутбука.

— Не останется… Его прикроет отряд майора Гранина… Инженерно-саперная и комендантская рота плюс несколько трофейных пушечных бронемашин…

— Да их сомнут, командир. Один удар…

— А если оставить в тылу чуть больше сил, то сомнут уже нас, Слепнев.

— Но вся бригадная артиллерия, считай, без прикрытия остается.

— Правильно. Но если нам у Берутова морду расквасят, то артиллерию мы и так теряем. Как и вообще всю бригаду.

— Авантюра… — выдохнул Слепнев, поняв, что уже ничего не сделать.

— Точно… Авантюрный шанс удержать инициативу и окончательно добить американцев. Не забывай, Слепнев, Уолт больше, чем мы, рискует.