— Молодой японец. Такеда. Он разбудил меня, а потом сообщил остальным, включая Лауру и Алана. А почему ты спрашиваешь?

— Здесь беспорядок, — Тимур обвел рукой комнату. — Сомневаюсь, что Кейтаро стал бы устраивать ревизию бумаг, прежде чем пустить себе пулю в лоб.

— К чему ты клонишь?

Вместо ответа Тимур пожал плечами. Его вдруг перестали интересовать Кейтаро, Кацуро, Ральф и их эксперименты. Все, к чему от стремился, — как можно скорее убраться из «NGF Lab». Хватит! Парень знаком показал Рино Хедхантеру, что хочет с ним поговорить.

LXXXII

LXXXII

Правда, поговорить им так и не удалось.

— Ральф! Ральф! — Лаура выскочила из спального крыла и увидела Тимура и Рино, которые спускались по лестнице. Обрадовавшись, француженка захлебывалась словами: — О, Рино! Скорее сюда. Кацуро сжег дневник Хорта!

— Что?!

— Он забрал из кабинета Кейтаро записи Хорта и сейчас жжет их у себя в комнате.

Рино побежал следом за Лаурой и ураганом ворвался в комнату Кацуро Такеды. Из глаз великана летели искры. Тимур не отставал.

Молодой японец сидел на корточках посреди комнаты. Лицо Такеды было покрыто гнойными язвами. Они были действительно страшными. Перед ним на полу догорали остатки толстой тетради. Хедхантер схватил японца за ворот, поднял вверх, как щенка, и с размаху ударил об стол.

Тимур бросился к тетради, сбивая ногами языки пламени. Погасив огонь, он сник. Хватило одного взгляда, чтобы понять: записи уничтожены. От страниц остались только черные скомканные свитки из пепла, рассыпающиеся от одного прикосновения.

— Что-то осталось? — требовательно спросил Рино.

— Ничего, — Тимур стряхнул с ладоней остатки пепла.

Амбал схватил японца за волосы и треснул головой о край пластикового стола.

Кацуро поначалу попробовал сопротивляться:

— Что за?..

Бряк! — южноафриканец припечатал круглолицего снова.

— Я не…