– Я не бросал! Я просто хотел показать ей…
– Не ври! Ну что ты врешь, как ребенок? «Сама упала», тьфу!.. – Аличе вспомнила про Грега: – И братик сам упал, да?
– Ты знаешь, что он мне тогда сказал? – вскинулся Мондрагон. – Он мне сказал… обидные слова! У-у-у, меня все ненавидели…
– И братик?
– Да! – запальчиво ответил дракон.
– И Феличе? – коварно спросила Аличе.
Мондрагон распахнул пасть, явно желая произнести «да», но наглости не хватило, и он снова разразился рыданиями.
– Бедный я, несчастный! – причитал он, мотая головой и всплескивая растекающимися крыльями. – Что я с собой сделал? Это ужасно!
– Какой ты мерзкий! – с презрением проронила Аличе. – И я тебя так долго боялась! А ты… просто ничтожество!
– Никто меня не любит!
– Феличе любила. Знала, какой ты, и все равно любила, иначе никогда бы не пошла за тобой! И что ты с ней сделал?
– Где ты, где ты, моя Феличе?!
– Показать? – мстительно спросила Аличе.
– Да!
Аличе подошла к краю уступа и указала рукой на озеро лавы:
Мондрагон жадно уставился в лаву, словно и впрямь ожидая увидеть там свою невесту. В сущности, так и было – он уцепился за слова Аличе, как за последнюю надежду…
И вдруг ему открылся смысл слов, сказанных ему когда-то, в прошлой жизни: «