– Ты хочешь сделать из нас убийц? – спросила Кама.

– Я согласна на все, – подала голос Эсокса.

– Я сказала «несведущие», – улыбнулась женщина. – Да, мне приходилось убивать. В том числе и за деньги. За очень большие деньги. Но не это задача моего ордена.

– А какая его задача? – спросила Кама.

– Спасти все, что видят твои глаза, – ответила женщина. – И чтобы вопросов не осталось совсем, ну, хотя бы на первое время. Я не человек. Я акс.

– Ты служила Лучезарному? – спросила, с трудом поднимаясь, Эсокса.

– Это твои предки служили Лучезарному, – улыбнулась женщина. – И твои, – посмотрела она на Каму. – А я единственная из шести, что остались здесь после исторжения губителя, которая не была на поле у Бараггала.

– Проспала, что ли? – удивилась Эсокса.

– Не захотела, – рассмеялась Виз Вини…

…Зима была долгой и холодной. В проливе под горой штормы бушевали каждый день. Казалось, что и древняя валская башня не выдержит порывов холодного ветра, но камень держался прочно, хотя и потрескивал в морозы. Или же это потрескивали дрова в печи. Старик Эту Этемму все чаще закрывался в своей комнате и впадал в спячку на день или на два. «Старость, моя дорогая, – объяснял он сонливость Фламме, которая ковыляла по коридорам, опираясь на палку. – Сон – это как смерть понарошку. Я привыкаю». «Молодость», – подмигивала Фламма Алиусу и гладила выросший живот. Ребенок должен был родиться со дня на день. Дошло уже до того, что Алиус постоянно держал наготове котел горячей воды, чистую ткань и все, что могло понадобиться в первое время. Ему приходилось непросто. Надо было поднять в башню дрова, сходить в сарай, накормить и подоить коз, приготовить еду, стереть с ниш и полок пыль, которая в башне словно бралась неведомо откуда. Да еще и принять соседей, вызнавших, что Эту Этемму приютил хорошего лекаря, который не только залечил старику боли в костях, но и сумел вернуть ему некоторую часть зрения. Но в тот день Алиус никого не ждал. Хотя надобность, даже при малом числе людей, могла случиться в любое время.

Прошел первый месяц весны, но земля еще не оттаяла. Внезапно ударила вьюга, задул ветер, и Алиус уже собирался заварить молочной каши для старика и Фламмы, когда раздал стук в дверь. Он даже подумал, что ослабла колотушка и ветер играется с нею, но Фламма выглянула в коридор и подтвердила, что стучат.

– Кого это принесло в такую вьюгу? – поморщился Алиус и пошел к двери, надеясь, что больной пришел сам и лекарю не придется ковылять в холод и ветер неведомо куда.

За дверью стояла Ути. Она была усталой, одежда на ней изодрана, но щеки ее румянились, а глаза горели. В мгновение она узнала Алиуса, подняла руку, сплела заклинание и выкрикнула: