«Посмотрим…» – мрачно подумал я и вошел внутрь.

Увидев меня, здоровяк, стоящий за прилавком, заваленным свечами разной толщины и размера, нервно сглотнул и растерянно захлопал глазами:

– Вам… э-э-э… с-свечей?

Вместо ответа я сложил пальцы левой руки в замысловатый знак, некогда показанный мне Роландом Кручей, и дважды моргнул левым глазом.

Серый недоверчиво посмотрел на меня и, довольно быстро сообразив, что сомневаться в словах и жестах Бездушного вредно для здоровья, залепетал:

– А-а-а!!! Н-ну, и ч-что у вас там есть?

Я полез за пазуху, вытащил сверток с трофейными драгоценностями и положил его на прилавок.

– М-можно посмотреть?

– Угу…

– С-сейчас.

Минуты две в лавке было тихо: скупщик старательно изучал камни, закатывал глаза и шевелил на редкость толстыми губами. А потом принял решение – ожерелье с рубинами переместилось к его локтю, а остальное пододвинулось ко мне:

– Это взять не смогу: не хватит денег.

– Сколько дашь за ожерелье? – поинтересовался я.

Здоровяк вытер вспотевший лоб и, давясь словами, прошептал:

– Шесть де-десятков и с-семь… в-вернее, даже во-о-осемь… желтков…

Сумма была более чем приличной: на эти деньги можно было прожить в «Королевском Льве» еще пару десятин. Почти ни в чем себе не отказывая. Поэтому я согласно кивнул:

– Я тебя услышал.

– С-сейчас! – облегченно выдохнул скупщик, метнулся к небольшой дверце, в которую я не смог бы протиснуться даже боком, и дважды врезал по филенке: – Ряха! Дуй сюда, живо! Где тебя носит, скотина?!