— Слово лекаря для меня закон! — ответил Вольфганг и опустился на спину, положив руки под голову. Но тут же встревожено вскочил на ноги.

— Что еще за ерунда?

По небу расползалась темнота. Словно в подкрашенную синим воду кто-то обильно капнул черной краской. Это не было похоже на дым или облака — чернота активно двигалась, распространяясь в разные стороны. В самом ее центре, там, откуда выплескивались все новые и новые порции мрака, медленно ворочались багровые сполохи.

— Чует мое сердце, приятного мало, — пробормотал Вольфганг, повернулся к эльфийке. — Элли! Давай-ка в башню, да побыстрее.

Она не стала спорить. Рыцарь сделал несколько шагов по направлению к ближайшей группе раненых, закричал, сложив руки рупором:

— В укрытие!

Орки, люди, гномы, эльфы — все задирали головы, указывали пальцами, встревожено переговаривались. Паники не было. Воины, только что пережившие страшное сражение, уже не поддавались страху. Некоторые из них послушались Вольфганга и начали расходиться, помогая раненым, другие пока не двигались с места.

Тьма стремительно разрасталась, беспрерывно меняя формы. Синева вокруг нее теряла свою яркость, блекла, таяла, позволяя черноте проступать сквозь себя.

Подошел Рихард.

— Брат, что это?

— Если бы я знал! Где Аргус?

— Он не выходил из башни. Солнечный свет причиняет ему боль…

Толпа вдруг взорвалась криками. Воины бросились врассыпную, бросая оружие. В небе, посреди темноты, напоминающей теперь огромного спрута, разверзлась пасть — судя по размерам, способная за один раз проглотить целый город. И она изрыгала огонь.

— Внутрь! Быстрее! — Вольфганг схватил Рихарда за локоть и поволок за собой по ступеням к дверям Старшей Башни.

— Мы просто спрячемся, брат?

— А что мы можем? Надавать этому… этой… пинков? Нужно найти Аргуса! Если кто и знает, что делать, так это он!

Рихард кивнул:

— Хорошо.

Они вбежали в холл башни, миновали стройные ряды портретов, изображавших великих магистров прошлого, под их бесстрастными взглядами поднялись на лестницу. Позади нарастал гул паники: вопли, топот множества ног, звон разбивающегося стекла, грохот доспехов. Да уж, по сравнению с таким испытанием даже восставшие мертвецы покажутся детской забавой.

На первой лестничной площадке стоял невесть откуда взявшийся там Кром. Он выглядел спокойным и курил короткую глиняную трубку, прикрыв глаза. Увидев братьев, сделал шаг навстречу, поднял руку, останавливая их вопрос, и задал свой: