Едва все расселись, выяснилось, что нам не хватает алкоголя. Я вызвался пойти к бару. Мне нужно было немного угомонить взбухшую от информации голову. Подходя к барной стойке, я вдруг вздрогнул. На высоком стуле сидел мужчина, потягивая какой-то пахучий напиток. Лицо у него было круглым, несколько наивным, а глаза – спокойными и очень добрыми.

– Мне… – Я посмотрел на нашу веселившуюся компанию и устало вздохнул. – До хрена «Лонг-Айлендов». Поменьше колы, побольше виски.

– До хрена – это чуть меньше, чем до… – Странный бармен с пугающим шрамом на лице так и не договорил, но я понял.

– Ага, – кивнул я. – И чуть больше, чем…

– О, ну это мы мигом.

Бармен, которого так и подмывало назвать Шрамом, стал суетиться. А я сел за стойку и тарабанил пальцами по древесине. Сидевший слева мужик как-то пристально меня разглядывал. Это, признаться, нервировало.

– Не интересуюсь.

– Чего? – спросил тот. Голос у него необычный, елейный какой-то.

– Что бы вы ни втюхивали, я – не интересуюсь.

– Хм, – протянул мужик. Он положил на стойку визитку бара и начал вставать.

Я буквально предчувствовал, что сейчас что-то произойдет, но не успел среагировать, как на меня упала нелегкая туша. Чуть не свалившись на пол, я тут же показал жестом подорвавшимся Нику и Тому, что все в порядке и махач не намечается. А то ведь, даже если махач не намечается, они могут и устроить. Но парни были настроены на лирический лад и уселись на места.

– Простите, – чуть ли не пропел этот… даже не знаю… добряк, что ли. – Слишком много алкоголя.

– Бывает, – кивнул я, совсем не ощущая амбре этого самого алкоголя.

– Вы уронили. – Мой нечаянный собеседник протянул мне какую-то финтифлюшку.

Я пригляделся. Это была небольшая металлическая лилия, оплетенная плющом.

– Не мое, – покачал я головой.

Тут Добряк вдруг наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Если не твое, то подари.

– Кому? – так же шепотом спросил я.

– Ей, – ответил незнакомец, указывая на открывшуюся парадную дверь.