– Куча историй, наверное.

– Пф! Да там сплошные русские горки. Музыку нужно сочинять на острие. Нужно постоянно перемещаться, тусить и прошвыриваться. Блюз – это музыка дорог, – снова отпивая из фляги и возвращая её Айгору, сказал Ник. – Он, кстати, там и зародился, ты в курсе?

– Нет…

– Нет, ты въезжаешь, парень, а? – искренне удивился Ник, хлопнув себя по коленке, и поправил очки. – Наша леди обожает кайфовую музыку и не знает, как она появилась. Это же прекрасная история, скажу тебе.

– Так расскажите, ехать долго ещё, – предложила Кейт. – Я люблю истории, особенно если они интересные.

– Не знаю. Это как обряд посвящения. Можно ли тебе доверять? – с артистичной недоверчивостью поинтересовался Айгор.

– Могила, – шутливо согласилась Кейт и вдруг почему-то испугалась своих слов. Чёрный комочек где-то в глубине её сердца зашевелился вновь.

– О’кей. Тогда слушай. Как всегда водится во всех историях, это случилось однажды, – начал рассказывать Ник. – Дай-ка промочить горло, старик. Вот так. Отлично. Значит, чернокожий парнишка по имени Митч возвращался с рынка, купив немного овощей для своей голодающей семьи. На последние деньги, что его мать и отец хоть как-то смогли наскрести, работая в полях да ещё пытаясь прокормить нескольких ребятишек…

– Леди, ты слушаешь? – прервавшись, поинтересовался Ник у застывшей за рулем Кейт.

– Да-да, – заверила та, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Так вот. Он шёл по пустынной дороге, возвращаясь домой и таща обеими руками ведро, наполненное скудными овощами – старый картофель, жухлая зелень, морковь, которую можно было согнуть двумя пальцами. И прочая дребедень, короче. Но на большее у них не хватало денег. Был удушливый день, едкая пыль забивалась в глаза, скрипела на зубах, мать ее. Но мальчик упорно всё шёл и шёл. Продолжал двигаться вперёд, не желая сдаваться.

И вот, когда он почти добрался до поворота, ведущего к его маленькому неприметному городку – всего несколько кучковавшихся домиков, – он встретил сидящего на колченогом стуле человека.

Подойдя ближе, Митч рассмотрел невысокого пожилого чернокожего, неторопливо чистящего один за другим сочные клубни картошки. Которые, один за другим, доставал из ведра, стоявшего тут же рядом, в придорожном песке.

Человек был стар, но на нём был очень дорогой костюм чёрного цвета, похожий на похоронный. Митч как-то раз видел такой, когда хоронили последнего судью, застреленного каким-то пьянчугой из-за пары баксов. На такую одежду его семье пришлось бы работать… он даже не смог бы себе представить сколько.