– Ну вот, сахар не принесли, – отвлекаясь от разговора, со свойственной учёным рассеянностью, с досадой сказал он.

– Не любите чёрный? Так давайте попросим, – Кейт стала высматривать в зале кого-нибудь из официантов, желая привлечь внимание.

– Не стоит беспокоиться, я схожу, – вернув чашку на блюдце, Нордлихт поднялся и пошел к барной стойке.

Пока Нордлихт ходил за сахаром, Кейт почувствовала, как сердце ёкнуло от новой, неожиданно пришедшей ей на ум мысли. Вот же он! Человек, с которого всё началось. Властелин мира! Волшебник! Он может всё исправить!

Всё. Исправить.

Осенённая новой идеей, от которой перехватило дыхание, Кейт повернулась в сторону стойки, где Нордлихт брал у бармена пакетики с сахаром, и с нетерпением побарабанила пальцами по скатерти, желая поскорее поделиться с ним своими мыслями.

– Спасибо, – поблагодарив бармена, Нордлихт пошёл обратно к столику, за которым дожидалась Кейт, пройдя мимо Джарвиса и Манкимена, тянувших пиво и игравших в карты.

Проводив профессора взглядом, бармен подошёл к окну и посмотрел на припаркованные рядом с баром автомобили. Потушив сигарету, бармен подошёл к телефонному аппарату, висящему возле стойки.

Набрав номер, он немного подождал, а потом отрывисто сказал всего несколько слов:

– Попросите к телефону агента Билла Шекли. Нет на месте? Тогда передайте ему, что «Кадиллак Эльдорадо», который он искал, припаркован у бара «Carrefour». Адрес он знает.

В это время, за столиком музыкантов, Джарвис и Манкимен принялись о чём-то спорить с низеньким худощавым субъектом в дорогом пёстром костюме.

– Джимми, ты охренел? – пересчитывая тощую пачку купюр, взвился он. – Сколько мы ещё должны нагибаться за эти грёбаные гроши! Ник, ты только глянь на это дерьмо! С меня хватит! Короче, либо ты повышаешь нам зарплату, либо мы ищем другого менеджера!

– Остыньте, парни, – тощий, как и принесённая им пачка банкнот, с противной улыбочкой, от которой за версту разило обманом, Джимми примирительно поднял руки, на пальцах которых посверкивали дорогие перстни. – Посмотрите на себя, я сделал из вас приличных людей. Хотите больше налички, тогда придётся ещё поработать. Я и так верчусь, как могу. Так что дохлёбывайте своё пойло, и на сцену.

С этими словами он скрылся за дверью, ведущей в подсобные помещения.

– Вертится он, – отпив пива и продолжая ворчать, блюзмены возобновили партию в «шипшед»[76].

А Кейт и Нордлихт продолжали беседовать.

– Послушайте! Мне же совсем не нужно вас убивать!

Сыпавший в кофе сахар Нордлихт вздрогнул и выронил пакетик на стол.

– Успокойтесь и выслушайте меня. Наши судьбы связаны. Мы просто спрячемся, убежим, – Кейт придвинулась ближе и понизила голос, в котором всё больше проступало волнение. Всё больше воодушевляясь. Наполняясь новой хрупкой надеждой.