—
Я уже восемнадцать лет твержу вам, что мои пациенты — не расходный материал. Вы вцепились в рычаг управления и не хотите понять…
Я уже восемнадцать лет твержу вам, что мои пациенты — не расходный материал. Вы вцепились в рычаг управления и не хотите понять…
—
Я понимаю, что мог бы убрать вас.
Я понимаю, что мог бы убрать вас.
—
Не угрожайте мне, Грегори. Я пытаюсь предупредить вас. Пытаюсь спасти.
Не угрожайте мне, Грегори. Я пытаюсь предупредить вас. Пытаюсь спасти.
—
Мне ничего не грозит. Если вы о том детективе из Большого Яблока, то пусть и дальше роет землю…
Мне ничего не грозит. Если вы о том детективе из Большого Яблока, то пусть и дальше роет землю…
—
Детектив тут ни при чем. Я возражал, когда вы в своих утилитарных целях использовали других пациентов. Однако я готов был смириться. Вы сильнее, Грегори. Повторяю, у вас все рычаги…
Детектив тут ни при чем. Я возражал, когда вы в своих утилитарных целях использовали других пациентов. Однако я готов был смириться. Вы сильнее, Грегори. Повторяю, у вас все рычаги…
—
Хватит парить мне мозг вашей психологической хренью.
Хватит парить мне мозг вашей психологической хренью.
—
Хорошо. Тогда я скажу предельно ясно — использовать Ричарда для убийств нельзя.
Хорошо. Тогда я скажу предельно ясно — использовать Ричарда для убийств нельзя.
—
Вы что, охренели, доктор? А если это кто-то услышит?
Вы что, охренели, доктор? А если это кто-то услышит?
—
Вам же ничего не грозит, Грегори.
Вам же ничего не грозит, Грегори.
—
Вы смеетесь надо мной?
Вы смеетесь надо мной?