Сеятель замолчал, к чему-то прислушиваясь.

— Чтобы оценить дорогу, надо ее пройти, — тихо сказал Торанц. — Как же иначе? И выхода… нет?

— Мы подстрахуем вас, но только что мне сообщили — кажется, Конструктор сам нашел выход. Я покидаю вас, но не верю, что в последний раз. До свидания, следите за Конструктором…

Облако вспыхнуло радугой. Сеятель расплылся в ленту дыма, и в зале стало пусто. И тотчас же донеслись чьи-то тревожные запросы и крики наблюдателей с других кораблей спасфлота.

— Конструктор поднимается!

— Он зашевелился!..

— Уходит!

Сориентировавшийся Пинегин включил сигнал тревоги, крики стали стихать.

— Внимание! Всем кораблям немедленно покинуть примарсианскую зону! Координаты выхода по базисному расписанию — вектор Юпитер — Земля. Как поняли?

Вокруг пылающего Марса стали зажигаться огоньки: крейсеры отвечали своему флагману и покидали примарсианское пространство в ТФ-режиме. Через несколько минут остался только их корабль, малым ходом уходящий прочь от Марса, к Земле.

Внезапно из багровой пелены атмосферы выпрыгнул, как поплавок из воды, белый шар «серых призраков», перестроился в кольцо, и оно поплыло в сторону от планеты. А вслед за ним всплыл жуткий в своем неземном, нечеловеческом величии, исполинский диск Конструктора. Впрочем, не диск — обращенный острием вниз черный конус, на гладком торце которого вырос странный нарост; на людей повеяло ощутимым ветром властной, всепокоряющей силы!

Марс кипел, выбрасывая в космос щупальца смерчей, словно пытаясь удержать странного и страшного пришельца, а тот медленно и торжественно всплывал над ним, окутанный бледным голубым сиянием и короной гигантских молний.

«Серые призраки» — снежинки рядом с айсбергом — окружили его со всех сторон, потом снова собрались в кольцо, уже под ним. А он все поднимался и поднимался, волоча за собой сверкающий воздушный шлейф, прошел мимо крейсера, качнув его волной гравитационного возмущения, и, постепенно уменьшаясь в размерах, затерялся в пространстве, направляясь в сторону северного Галактического полюса. Мимо Земли, мимо Солнца… А потом из тьмы космоса в том месте — все увидели это совершенно отчетливо — проявилась колеблющаяся фигура, полупрозрачная, сотканная из света… нет, не фигура — печальное лицо ребенка! И растаяла…

— Господи, он понял! — проговорил Торанц сдавленным голосом. — Он понял нас!..

И словно в ответ Конструктор вдруг передал в эфир отрывок из песни, одной из тех, что записал для него Грехов. И ушел. И во всем мире остался лишь этот печальный звук — тонкий и нежный, хватающий за душу, замирающий человеческий голос…