У Ратибора что-то словно щелкнуло в мозгу. Он знал, что Андрей Демидов, отец Анастасии, занимался проблемой упрочнения человеческой кожи, но не знал, что ученый при этом пользовался материалами обследования «серых людей».

— Вы хотите сказать, что этот серый урод… непробиваем?

Анастасия отвернулась, не ответив.

Ратибор потерял интерес к происходящему, подумал вяло: как Габриэль узнал, что мы направляемся сюда? И каким образом он усмирил «серого»? У него что, гипнотизатор в кармане?..

Над лесом просвистел пинасс, на бреющем сделал круг над местом действия и сел возле застывших людей. Двое молодых людей в оранжево-черных комби работников ксенопарка выскочили из кабины.

— Что здесь происходит? — спросил один из них, на ходу вытаскивая из пуговки на плече усик антенны, а из кармана на предплечье плоский микрофон. Второй уже успел выключить поле ограждения и вошел в загон, приговаривая:

— А вот этого делать не стоит, написано же: посторонним вход воспрещен. Читать не умеете? Или захотелось… — Он не договорил, останавливаясь. — Черт возьми, это вы, учитель?

— Я, — обернулся Грехов. — Все нормально, Эдуард, можете возвращаться, ложная тревога. — Он сошел с лужайки на дорожку, миновал кустарник, пожал руки парням и бросил:

— Пойдем, Настя.

Анастасия посмотрела на Ратибора и, ни слова не говоря, догнала Грехова. Двое работников парка молча смотрели, как они удаляются и садятся в монор. Ратибор спохватился, сказал: «Извините», — и направился следом.

Грехов вдруг остановился, поджидая его, глянул исподлобья:

— В советах вы не нуждаетесь, насколько я вижу, но тем не менее рискну дать совет: рискуя собой, не рискуйте делом. Пояснить?

— Боже сохрани! — пробормотал Ратибор. — Вы так добры…

— Опоек[36]. — с неожиданной добродушной грустью сказал Грехов, обращаясь к Анастасии. — Он еще не научился отделять зерен от плевел. Может быть, ты поможешь?

Ратибор нахмурился, задетый за живое.

— Я неплохой ученик, если мне растолковать все с самого начала, а не объяснять икс через игрек.

— Что ж, прекрасно. — В голосе Грехова прозвучала ирония. Тогда еще не все потеряно, опер. Попробуй спокойно перенести еще один совет наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя… да и у всех нас, мало. Очень.

— Почему? — угрюмо удивился Ратибор. — До встречи БВ с Солнцем еще целый год.

— Целый, — усмехнулся — Грехов. — Оперу «полундры» не пристало мыслить категориями стажера. Год не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.