— Я не плачу, — сказала тихо Анастасия. — Я жду его пять лет… и уже отчаялась ждать.

— Ждать всегда трудно, тем более, если мужчина — лидер, но ведь это издревле женская профессия — ждать, давай не жаловаться на заложенное в нас богом.

Анастасия улыбнулась с грустью, помолчав, тихо продекламировала:

Разговор за спиной прекратился. Железов вал Сварога:

— Ничего?

— Все тихо, — откликнулся инк.

— Пора, парень.

— Готов, — коротко отозвался Ратибор; виом связи воспроизвел его спокойное лицо с твердо сжатыми губами.

— Видно, придется тебе сыграть «соло на струне» в одиночестве. Вернее, в компании с чужанами.

Берестов промолчал.

«Голем» был напичкан системами связи и передачи данных, записями на десяти земных языках всех мыслимых программ контакта с Конструктором, и все предупреждения и напутствия были лишними, поэтому комиссар-два не стал повторять параграфы инструкций, он просто сказал:

— Мы ждем тебя, сынок.

По внешним видеомониторам было видно, как серебристый четырехгранник «голема» искрой сорвался с чаши стартового манипулятора в сторону светящейся решетки чужанского «перевертыша» с подстроенной решетчатой пирамидой преобразователя по центру. И в этот момент буквально в полусотне километров от спейсера возникло из ничего светящееся тело «беглого» спейсера «Афанеор», а приемники, прохрипев, донесли чей-то металлический голос:

— Просим принять посла.

Буря возгласов, команд, вопросов и ответов, гудков и очередей точек и тире — речи автоматов — пронеслась и стихла, люди были готовы отразить атаку и ответить на удар, но голос комиссара-два послужил для всех холодным душем:

— Атака — только в качестве ответа! «Полундру» защите!

Берестов притормозил.

— Кто говорит?

— Мы. — Виом оперативного ответа показал рубку «Афанеора» и трех людей в креслах — Мэтьюза Купера, Анатолия Шубина и Шебранна.

— Вы понимаете, что блокированы по всем векторам, кроме вектора отхода? Одно неверное движение — и автоматы…