Сеймур Тья подскочил в своем кресле, его глаза распахнулись.

– Его убили борги? – встревоженно произнес он. – Или это сделал Охотник? У них случилась какая-то ссора?

– Нет, сьон Хранитель. Ни Охотник, ни другие члены экипажа, ни местные жители к этому непричастны. Смерть произошла из-за естественных обстоятельств – обширного кровоизлияния, разрушившего мозговые ткани. В этот момент брат Хакко был в одиночестве и, вероятно, занимался какими-то ментальными экспериментами. Это произошло на Борге, в полевом лагере. Тело подняли на корабль и заморозили в гибернаторе.

– Значит, труп можно предъявить Монастырям, – пробормотал Хранитель, успокаиваясь. – Пусть разбираются… Я всегда считал, что их адепты – опасная и не очень жизнеспособная мутация… Джангер, друг мой, полюбопытствуйте – кто-нибудь из экзорцистов проходил реверсию и как чувствовал себя потом? Успешная реверсия – признак психического здоровья… – Он на секунду задумался, потом сказал: – Я хочу получить эту информацию следующей ночью. Успеете?

– Вполне. Будет сделано, сьон.

– Остальные члены экспедиции здоровы?

– Никаких нареканий, сьон Хранитель.

– Хорошо.

Сеймур Тья помахал рукой, и секретарь, верно истолковав этот жест, удалился. Вскоре его маленькая фигурка возникла над пультом связи, он сообщил, что депеша доктора Аригато Оэ переслана, и вслед за этим на экране вспыхнули ровные строчки.

Несколько минут Хранитель вчитывался в текст, поглаживая упругий подлокотник из кожи удава, затем произнес:

– Удивительно! Раса, которая гибнет, чтобы расчистить путь новым поколениям… И делает это, как я понимаю, с достоинством! Делает все, чтобы жизнь вновь возродилась! Отважные люди эти борги… Ибо есть ли бо́льшая смелость, чем видеть смерть близких и гибель мира и принимать это как должное…

Он смолк и некоторое время сидел в кресле, беззвучно шевеля губами. Но вскоре его негромкий голос вновь нарушил тишину.

– Трагедия? Да, безусловно. Сказано древним философом: Вселенная была бы гораздо лучше, если бы ее делали по моему проекту… Думаю, в такой Вселенной не нашлось бы места для гибели целого племени, целой расы. Но хорошо ли это? Не лишились бы люди тяги к обновлению? И не лучше ли, чтобы мир был таким, каков он есть?.. Со всеми его трагедиями и драмами?..

* * *

В дальней дали, дальше самых далеких звезд, у дома, сложенного из белого камня, стояла женщина. Рядом с входной аркой лежали тела, одни скорчившись, другие – раскинув руки, подняв к небу невидящие глаза или уткнувшись лицом в землю. Позы были разные, но в телах всех мертвецов торчали крохотные алые стрелки. Они умерли быстро. Быстро и безболезненно.