Валериан глубоко вздохнул и, отвернувшись от отца, направился к встроенному в стену бару. Различные солодовые напитки и его любимый портвейн скрывались там от внимания возможных отравителей зеркальным стеклом, снабженным непробиваемым энергетическим полем. Энергетический барьер был установлен по приказу его отца, поскольку любой, кто интересовался династией Менгск, знал об их пристрастии к дорогому алкоголю.

Валериан несколько секунд изучал свое отражение. Затем протянул руку и нажал на медную кнопку, чтобы отключить силовое поле. Белокурые волосы обрамляли симпатичное, почти красивое лицо. В его чертах безошибочно просматривался лик отца. Но если лицо Арктура было жестким, то чертах Валериана присутствовала мягкость, доставшаяся ему с генами матери.

Полноватые губы, глаза, цвета грозовых облаков, способные приманить птицу с дерева. Гладкая кожа фарфорового цвета и благородные черты лица. В свои двадцать один, он был красивым молодым человеком и прекрасно знал это. Хотя делал все возможное, чтобы скрыть свои достоинства за ширмой скромности. Что, конечно, лишь способствовало разжиганию интереса у противоположного пола.

Большой палец несколько секунд удерживал кнопку в нажатом положении. Встроенный ДНК-ридер[1] зафиксировал событие в базе данных сервера здания и провел идентификацию юноши. Валериан не чурался "хай-тек" достижений современной цивилизации, однако он терпеть не мог эти самые достижения, в любых их проявлениях.

Еле заметное колыхание воздуха послужило единственным признаком отключения защитного поля. Валериан открыл стеклянную створку и налил две порции спиртного. Себе, как обычно, золотистого портвейна, отцу — красного марочного вина безумной стоимости.

Валериан вернулся к огню. Его отец занял второе кресло. Уперев клинок эфесом в подлокотник, Арктур принял стакан от Валериана и кивнул в знак благодарности.

— Успокоился? — спросил он сына.

— Да, — сказал Валериан.

— Хорошо. Не пристало Менгску открыто демонстрировать свои мысли.

— Правда?

— Да, — сказал Арктур. — Когда люди думают, что знают тебя, они перестают тебя бояться.

— А что если я не хочу внушать страх? — спросил Валериан, откидывая фалды мантии и присаживаясь напротив отца.

— Предпочел бы, чтобы тебя любили? — вопросом на вопрос ответил Арктур и сделал небольшой глоток портвейна.

— А если и то и другое?

— Это невозможно, — сказал Арктур. — И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу сразу; лучше внушать ужас, чем быть любимым.

— Ну, это тебе лучше знать, — ответил Валериан.

Арктур засмеялся, но в смехе не было ни капли тепла.