— Где ты ее возьмешь? — спросил эмир — и потом, даже если мы и сможем это проделать, то все наши силы уйдут на один этот удар.

— Но большего нам и не нужно, о мой господин — ответил Ганиш — одним махом мы уничтожим всю их живую силу.

— Не забывай, что у них есть сильнейшие маги и уйти от удара им будет не сложно, после этого они смогут нас взять хоть голыми руками.

— У меня есть еще несколько идей, с которыми я хотел бы поделиться с вами, мой господин.

— Очень интересно, я слушаю — ответил эмир.

Глава 17

Глава 17

— Не плачь говорю, я тебе уже сто раз объяснял — нет другого выхода. Господин Юлиус, настаивал, просто строго настрого запретил и специально для таких как ты отдал приказом по кафедре, за своей личной печатью. Ни один студент академии в этом вооруженном конфликте участвовать не будет.

— Но тебе же разрешили!!! — глухо всхлипнул в подушку эльф.

Максим вот уже почти полчаса уговаривал Цветогора.

За те полгода, что Максим провел в обществе эльфа, он уяснил одну вещь: переупрямить Цветогора весьма сложно, если не сказать невозможно.

Все доводы и аргументы у него уже давно закончились. Что он мог еще сказать? Что оказался единственным уникумом в своем роде, которому удалось соединить возможности компьютера с магией? Что упускать единственную возможность — на равных противостоять неизвестной магии — люди земли ни как не могут себе позволить? Так говорил уже, переубедить упрямого эльфа — все равно, что наполнить огромный олимпийский бассейн одной чайной ложечкой, дырявой к тому же.

На любой аргумент эльф раз за разом выдавал свое фирменное «но тебе же разрешили» в самых разных вариациях.

— Меня тоже близко не подпустят к полю боя.

— Тогда почему же мне нельзя быть с вами? — всхлипнул эльф.

— Потому что слишком близко к линии фронта — там будет немного опасно.

— Тебе значит можно, а почему мне нельзя?

«А ведь не удержать его» — подумал Максим, родителей у него нет — сбежит, точно сбежит. И натворит что ни будь непотребное в своем же духе, хорошо, если жив останется.

Бунтарь он по натуре, что поделаешь? Таких как он — не все любят — где бы он ни был и в каких бы временах ни жил. Вон, холит и лелеет, поддерживает в первозданном виде свою обожаемую лысину, скоблит ее что ли каждое утро? И это не смотря на то, что многие эльфы патриархи неодобрительно смотрели на столь грубое нарушение тысячелетних традиций, подобно тому как осуждали движение хиппи на земле с его обязательными, длинными патлами до плеч.

Максим очень привязался к этому взбалмошному и бесшабашному эльфу — почти как к брату, которого у него ни когда не было — и очень, очень за него переживал.