— Сделаешь? — уточнил я.

— Сделаю, — кивнула Светлана, — сделать-то его не трудно, только у нас вряд ли получится штамповать его в промышленных масштабах, а я даже приблизительно не могу сказать, сколько надо этого топлива.

— А в чем проблема вообще? — удивился я. — Набить резервуары хоть немного, мы же тут жить не собираемся, нам только запустить компы и слить информацию.

— Не все так просто, — охладила Светлана мой порыв. — Для пуска термояда нужны определенные условия. А я что-то не вижу в этом устройстве никаких пусковых или предпусковых контуров. А запускать его без некотрого предварительного разогрева по теории не получится, мы же уже давно не пользуемся такими источниками энергии.

— Но аборигены-то как-то с ним жили, — вставил Саныч умную мысль.

— Такое впечатление, что его запустили откуда-то извне и оставили работать в автономном режиме, — выдала наша подруга предположение. — Или же местные изыскали какой-то иной способ пуска этого монстра.

— Так что ты его сможешь запустить или нет? — уточнил я. — Может, просто попробуем запитать отдельно часть устройств от «Клопа» или «Ботаника»?

— Надо подумать, — ответила Светлана. — Скорее всего, мы что-нибудь измыслим, чтобы запустить этого монстра, ибо у меня лично нет уверенности, что мощности корабля-разведчика хватит для задуманного, просто не вижу смысла тратить наш ресурс на это дело.

За не имением другого варианта «Ботаник» был переведен в научную конфигурацию, процесс производства топлива из сырья, вдоволь имевшегося в атмосфере планет-гигантов, был запущен. «Клоп» подтаскивал сырье, а мы продолжали археологические изыскания.

— Серёня, я вот не пойму одной фигни, — позвал меня Саныч, во время прогулок по базе. — Вы сказали, что реактор потушен, а откуда тогда берется энергия на это вот освещение. Да, оно далеко не везде есть, но все же иногда встречается. Да и тут немного теплее, чем в открытом космосе, значит, что-то греет местный воздух.

— Да кто его знает, — задумался я. — Может, какие-то аккумуляторы еще не сдохли. Вообще, вопрос весьма правильный, надо бы проверить.

После проверки поставленного Санычем вопроса, совершенно неожиданно нашелся довольно простой способ решить проблему топлива для наших нужд. Оказалось, что двигатели, установленные на «базе» имели независимые источники топлива. Топливо двигателей оказалось почти идентичным топливу основного реактора. И самое главное — один из трех двигателей по какой-то причине имел непотушенный реактор. Исходя из того, что топлива во всех двигателях, даже в работающем агрегате, было приблизительно одинаково, Светлана предположила, что это сделано специально. В отличие от главного реактора двигатели могли и должны были иметь возможность запуска. Скорее всего, именно от одного из работающих реакторов в случае нужды «прикуривались» все остальные. Соответственно, чтобы ресурс двигателей вырабатывался равномерно, «дежурный» двигатель периодически менялся, судя по тому, что даже после гибели экипажа, эта процедура не остановилась, осуществлялась она какой-то автоматикой. Именно этот находящийся в «голодном» обмороке реактор по какой-то непонятной логике распределял нагрузку на аварийное освещение. Вообще, лично у меня создалось впечатление, что экипаж станции погиб не от недостатка энергии, на это указывали нектороые косвенные факторы, намекавшие на то, что даже в отсутствие экипажа автоматика станции пыталась самостоятельно латать «дыры».