На следующее утро делегация по контакту с пришельцами подкатила на гравиплане без верха приблизительно через полчаса после восхода местного светила. Без особых формальностей, но с некоторой опаской, три прибывших персоны поднялись на борт «Клопа». Как и ожидалось, на встречу с нами прибыли отнюдь не старшие офицеры базы, а грозно проинструктированные и имеющие связь с начальством боевики, это легко угадывалось по рослым фигурам. К моему удивлению один из парламентеров оказался особью женского пола, именно она, судя по всему, и была делегатом, подготовленным для общения. Мундиры прибывших представителей отличалась чуть большей изысканностью, нежели полевая форма, мы же с Санычем вынуждены были предстать далеко не в параде, так как на борту бота нашлись лишь комбинезоны для повседневной носки в расположении части.

Гости с некоторым недовольством осмотрели находящиеся на их половине каюты диваны и с легкими затруднениями заняли места. Минут десять парламентеры с тщательно скрываемым любопытством разглядывали нас с Санычем, а когда окончательно убедились в нашей непричастности к «правителю», дело стронулось с молчаливой позиции. Как я и ожидал, первой подала голос военная дама. После недолгой процедуры представления был задан вопрос, что, собственно, мы хотим и что можем предложить.

Я прекрасно понимал, что в первую встречу мы по большому счету собрались вместе просто, чтобы посмотреть друг на друга и понять, есть ли какой-то смысл в продолжении диалога. Со своей стороны мы всем экипажем пришли к выводу, что хоть нам и было бы интересно завязать общение с этой группой аборигенов, но если все пойдет криво, у нас имелся шанс подыскать альтернативный вариант для контакта. Подтверждая правильность моих выводов, мы задали друг другу ворох никому не нужных вопросов, высказали какие-то предположения и, пообещав подумать, расстались. Покинув борт нашего скромного бота, гости вздохнули с явным облегчением. Лично меня, конечно, не слишком радовала задержка, но, говоря честно, и спешить нам было некуда. Так что второй раунд переговоров был назначен на следующий полдень, и я сильно надеялся, что на него прибудет кто-то более серьезный и уполномоченный.

Утром следующего дня к нам прибыл одинокий посланец, оказавшийся хозяйственником. Он попроисл от лица руководства оснастить «переговорную комнату», разделенную герметичной перегородкой, некоторой местной мебелью и по возможности доставить на борт съестные припасы и напитки. Возражать мы не стали, и бригада из двух уларсу сноровисто втянула в каюту несколько забавных пуфиков и низенький столик. Следующая персона доставила на борт довольно большой рюкзак, из которого оказались извечены всякого рода съедобности.