— Еврей?

— Да что вы! Почему же сразу еврей?

— Любят они революции затевать и народ баламутить. Как медом для них Россия намазана. Талант у них врожденный не только к науке и торговле, но и к бунтарству.

— Тут я с вами могу не согласиться… — начал спорить Сокольников, но Шельга его перебил:

— Твоего согласия никто и не спрашивает. Болтун — находка для шпиона! Спорщик, впрочем, тоже… Закурить есть?

Пилот протянул ему серебряный портсигар со свастикой и орлом на крышке.

Шельга покрутил коробочку в руке:

— Нет, ну ты реальный фашист. Куда только твоя мать смотрела? Плохо вас в Штатах воспитывают. — И сунул портсигар в карман.

Сокольников пытался возмутиться, но Шельга буркнул:

— Курить бросай. Вредно это.

В этот момент вертолет перестало трясти. Сокольников забыл об утрате родовой реликвии, вмиг повеселев. Потянул рукоять мощности двигателей на себя, заставляя машину медленно набирать высоту.

— Порядок! — воскликнул летчик. — Куда курс держать?

— К станции Новолазоревская. Знаешь?

Пилот кивнул, но улыбка исчезла, восторга на лице не отобразилось.

Василий поднялся с кресла второго пилота и, согнувшись, направился в грузовую кабину.

— Вы куда? — крикнул ему вслед летчик.

— Брюхатить верблюда! — Шельга отмахнулся рукой, прижимая другой бутылку к груди, как родную. — Смотри тут в оба глаза! И опустись пониже на всякий случай. А я пойду ребят угощу…