— К сожалению.

— Подробности ещё не забыл?

Я снова выложил ему кошмарные подробности возвращения урумту в посёлок «пещерных крыс». Вплоть до трупов, которые плыли потом по Аке.

Бруно слушал, не перебивая. Мне приходилось спрашивать его: «Ты тут? Слушаешь?» — «Тут, — отвечал он. — Жми дальше!»

— Какие выводы сделали вожди? — поинтересовался потом Бруно. — Мы поняли, что какие-то выводы были, раз уж есть у нас анализ крови Уйлу.

Я рассказал ему о выводах. В том числе — о визите Тора к айкупам.

— Сколачиваешь союз трёх племён? — уточнил Бруно.

— Его сколачивают урумту. А я лишь не препятствую. Союз-то оборонительный! Люди впервые почувствовали, что могут достойно сопротивляться. Я ведь тут ничего никому не навязываю. В «Малахите» нам не раз цитировали Герцена: «Взять неразвитие силой — невозможно». Это я помню. Всё происходит в меру их развития. Просто я приоткрываю им какие-то новые возможности. Коих раньше не было.

— Почему же ты обо всём этом молчал?

— Потому что нарвался на знакомую тебе крылатую фразу. Она погубила трёх женщин. Их вполне можно было отбить. Не хотел чего-нибудь ещё в том же духе. В конце концов, у каждого свои представления о справедливости. И каждый действует в соответствии с ними.

— Но мне-то ты мог бы сказать! Или Михаилу…

— С детства отучен жаловаться. Родители воспитывали фразой: «Решай всё на своём уровне!» Так и живу. Претензий никому не предъявляю.

— Ты не берёшь на свою душу тех трёх женщин?

— Нет. Я мог бы спасти их только ценой массового убийства. Устелить их путь к вертолёту трупами… Но не решился. Да и карабина с собой не прихватил. Однако: были бы три вертолёта и шесть человек — хватило бы и слипов. Вернули бы домой всех дам.

— Ты и дальше собираешься зажимать информацию?

— Для Совета — да. Для тебя всё открыто. Сменится председатель — всё вернётся на круги своя…

— Ну что ж… — Бруно хмыкнул. — За Западный материк я теперь спокоен. С твоим характером он не пропадёт… А что у тебя за мужской разговор?

— Так, мелочь… У меня тут скопились семь контейнеров. Два из них — холодильники. Один, я надеюсь, мне будет позволено оставить. Как раз в качестве холодильника. Из остальных пяти три тоже хотелось бы оставить, в качестве шкафов. Вчера я один очистил и прикинул. Работы немного. И тогда шкафы сюда не возить. Имею я право на какую-то мебель?

— Ты имеешь право вообще эти вещи не согласовывать. Я не понимаю, почему ты об этом заговорил?

— Потому что есть какой-то список моего довольствия. Раз список — значит, ограничения. Обсуждать их с Женькой — противно. Впутывать Розиту — не хочется. Сам понимаешь…