– Саня! – прошептала родным голосом вода из каски. – Не сомневайся ни в чём! Сделай это!

Дрогнули руки, и вода пошла рябью. Куда-то пропала дикая усталость. Александр, абсолютно спокойно, вздохнув полной грудью, не торопясь, аккуратно и резко поставил каску на ребро и ударил открытой ладонью.

Никогда бы он не подумал, что в армейскую каску вмещается столько воды. Тугая, мощная струя ударила в дверь. Многотонный прямоугольник легированной стали вылетел из проёма, и, пролетев два метра, с ужасающим грохотом рухнул на бетонный пол. Мгновенно в проём проскользнул Матвей с разведчиками. Александр сделал пару шагов и без сил опустился на колени. Его рвало. Дикая головная боль. Суженное поле зрения. Он окончательно потерял силы, воспринимая происходящее как сквозь густой туман.

Небольшая, в тридцать квадратных метров, комната была практически пуста. Её занимал единственный стол с компьютером и четыре экрана на стенах. На экраны проецировались изображения происходящих процессов. От монитора резко оторвался учёный-ядерщик, седой пятидесятилетний мужчина в белом накрахмаленном халате, и, выпрямившись, повернулся.

Его взгляд яростно ожёг ворвавшихся. Все его тело нервно подрагивало. Сделав пару шагов вперёд, он вперил взгляд в Матвея. Зрачки его мелко дрожали. Котов непроизвольно отшатнулся назад.

– Как вы посмели! – визгливо закричал ядерщик. – Вон отсюда!

Котов и разведчики обалдело переглянулись, но не тронулись с места.

– Вы не представляете, во что вмешались! – продолжал визгливо орать учёный.

Горин со стоном зажал уши и прислонился лбом к холодному бетонному полу.

– Этот эксперимент вне вашего сознания! Дебилы! Вы не понимаете, что пытаетесь остановить!

– Что? – тихий голос Котова эхом откликнулся от стен помещения.

– Я исследую антиматерию! – орал ядерщик.

– Зачем? – устало спросил Матвей.

– Доказать теорию создания Вселенной!

– Зачем?

– Я обнаружил антикварк!

– Зачем?

– Мы свободно получаем протоны из водорода!

– Зачем? Даже я знаю: чтобы «разогнать» хотя бы грамм водорода, БАК понадобится непрерывно работать около миллиона лет.

– Я надеюсь получить кварк-глюонную плазму! Она существовала, когда ещё не было ни протонов, ни нейтронов!