Крис рассеянно почесал культю левой ноги и поморщился:

— Это как?

— Мы прошли в Кольцо, чтобы не дать Джеймсу Холдену первым вступить в контакт с пришельцами. Но ведь Холден — тот самый человек, который направил Эрос к Венере, не дав ему погубить Землю. Почему мы решили, что из него выйдет плохой представитель человечества? И сейчас вот оно нас прихлопнуло, лишило оружия — но не убило. Это наверняка что-то значит. Нечто, обладающее такой силой, могло убить нас с той же легкостью, что и выдернуть нам когти. Но не убило. А мы, вместо того чтобы задуматься над смыслом случившегося, зовем это злом. По-моему, мы похожи на наказанных детей, вообразивших, что родители наказывают их по злобе.

— Они остановили наши корабли. Зачем? Усмиряли нас? — спросил Крис.

— Как знать, — пожала плечами Анна. — Я просто вижу, что мы задаем не те вопросы. Люди с испугу способны натворить бед, а мы все сейчас очень испуганы.

— Тара погибла, — сказал Крис.

Анна принялась вспоминать, кто такая Тара. Крис, заметив ее смущение, напомнил:

— Стриженая блондинка, десантница.

— Ох, нет! — проговорила Анна сквозь опять подступившие к глазам слезы. Погибла ее сердитая десантница. Погибли все надежды разобраться, в чем источник ее злости. Все разговоры, что она заранее прокручивала в голове, подобранные вопросы, радость, которую Анна предвкушала в надежде, что десантница откроется ей. Все пропало, словно кто-то щелкнул выключателем. Трудно было совсем не сочувствовать взглядам Кортеса. Чужаки, что ни говори, убили одну из ее прихожанок.

Но, может быть, не нарочно, а намерение немало значит. Иначе Вселенная для нее лишалась смысла.

Анна закруглила визит, надеясь, что не показала своей рассеянности. Устроившись в выделенной ей палатке, она попыталась отдохнуть. С какой стати она надеялась, что сумеет заснуть?

Едва она улеглась, явилась Тилли Фэган. Анна приветственно подняла руку, но не успела и слова сказать, как Тилли обхватила ее и стиснула так, что ребра захрустели. Для такой хрупкой женщины Тилли оказалась на удивление сильной.

— Я так ругала себя, что тебя отпустила, — заговорила она, еще крепче обнимая Анну и прижимаясь к ней.

Тилли была тяжелой. Барабан вращался. К этому еще предстояло привыкнуть.

Когда Тилли наконец немного отстранилась, Анна сказала:

— Думаю… я была… не в себе.

— И в этом виновата я. — Тилли снова стиснула ее. Анна, сообразив, что остается только ждать, пока подруга до конца выплеснет эмоции, похлопала Тилли пониже спины.

Через несколько секунд Тилли разжала руки и отступила. Глаза у нее блестели, но губы улыбались.