— Он не продается.

— Не у вас. Я знаю, что он под судебным арестом. Если я выкуплю корабль у Марса и отдам вам все права на него?

— Вы собрались купить военный корабль? — изумился Алекс. — Неужели церковь на такое пойдет?

— Конечно, — вмешался Холден, — ради такого я бы взял ее на борт контрабандой.

Анна подняла палец и вытащила из кармана терминал. Кларисса заметила, что пальцы у нее дрожат. Постукав по экрану, Анна несколько секунд ждала, пока не ответил знакомый голос.

— Энни? — сказала Тилли Фэган. — Ты где? Я тут пью коктейль с полудюжиной ужасно важных персон и скучаю до слез. Хоть бы ты пришла, дала мне, над кем похихикать.

— Тилли, — заговорила Анна, — помнишь, ты задолжала мне солидную услугу? Ты знаешь, какую.

— Я вся обратилась в слух, — сказала Тилли.

— Я прошу тебя выкупить «Росинант» у Марса и отдать капитану Холдену. — Тилли молчала. Кларисса так и слышала, как глаза у нее лезут на лоб. — Это единственный способ помочь Клариссе.

Из динамика раздался то ли смешок, то ли вздох.

— Конечно, какого черта. Я скажу, и Роберт сделает. Куда он денется? По разводу я получила бы больше. Что-то еще, милая? Не поправить ли заодно земную ось?

— Нет, — сказала Анна, — это уже много.

— Тут ты чертовски права. Давай скорее сюда. Правда, все слетятся на тебя как мухи, а я повеселюсь, глядя, как они толкаются.

— Я приду, — пообещала Анна и, убрав терминал в карман, взяла Клариссу за руку. Пальцы у нее оказались теплыми. — Ну что?

Холден был бледен. Он перевел взгляд с Клариссы на Анну и обратно. Протяжно выдохнул.

— Ого! Ага. Хорошо. Только мы, может, не сразу отправимся домой. Это срочно?

Кларисса протянула ему ладонь, дивясь ее тяжести. Какое-то время все в недоумении смотрели на нее. Потом Холден — человек, ради унижения и гибели которого она перевернула землю и небо, — взял ее руку и пожал.

— Приятно познакомиться, — прохрипела Кларисса.

Ей нацепили на ногу медицинский браслет — который готов был впрыснуть ей седативные по сигналу любого члена команды, или если бы включились искусственные железы, или если бы она покинула жилую палубу. Трехкилограммовый браслет из литого пластика тяготил ее, как ядро каторжника. Переход устроили во время поминальной службы. Капитан Мичо Па, еще в бинтах, высокими словами говорила о Карлосе Баке, о Саманте Розенберг и еще о дюжине человек, чей прах предстояло развеять в пространстве. За ней по очереди выступали командиры других кораблей, и каждый добавлял несколько слов. Никто не вспомнил о запертом и усыпленном лекарствами Ашфорде. И о ней тоже.