– Ха, с этим соглашусь. Однако это не значит, что я должен его за подобное винить, а то, в таком случае, мне необходимо обижаться на всех вокруг. А на такое гордости не хватит, – последние слова я сказал тише, чуть отвлёкшись на полуистлевший, одетый в свадебное платье труп, лежащий на заднем сиденье внедорожника с разбитыми стёклами.

  Умереть в такой день. Самая трагичная свадьба, и наверное самая лучшая смерть. Хотя, в этой даме, конечно, нету ничего приятного.

  Боря замолчал. Я редко когда добиваюсь до человека понимания одними только словами, но, видимо, тут получилось.

  Я думал, что все люди, едущие в тот момент куда-либо, смогли выбраться и добрались до Дворца, таким образом спасшись. Только сейчас я понял, как ошибался. В разбросанных беспорядочно автомобилях очень часто встречались ссохшиеся представители рода людского, некоторые из которых, вывалившись из перевёрнутых машин, облагораживали своими костями и потрескавшийся асфальт.

  Картину подобного технического краха я не видел ни разу, и, конечно, это произвело на меня немалое впечатление: сотни иномарок и автомашин славянского производства в разном порядке были раскиданы их же владельцами в последние минуты жизни Земли по разным углам дороги. Некоторые, не без помощи теперешних хозяев города, даже стояли теперь не на колёсах. А у половины их уже и не было. Всевозможный мусор засорял свободные кабины. Кора деревьев, ранее располагавшихся по краям тротуара, до сих лежала на кожаных сиденьях дорогих автомобилей, принадлежащих к именитым зарубежным производителям, от названий которых раньше сразу вспыхивало чувство зависти… Ранее, теперь же они не значили абсолютно ничего, кроме как ещё одного источника изрядно фонящего металла.

  Одинокий ветер жалобно стонал в пустых оконных рамах домов центра города, дополняя картину отчаяния и праха. Но, как ни странно, некоторые люди могли и в этом найти нечто красивое.. или же, даже, романтичное. Я не причислял себя к их числу. Однако не ровные ряды заброшенных автомобилей, душевный, выражающий боль вокал блуждающего, заражённого радионуклидами воздуха, своеобразный запах смерти и разбитые, навсегда позабытые архитектурные шедевры, теперь  служащие жильём абсолютному ничто, вместе со слабо скрывающему всю данную идиллию крошащимся, пупырчатым туманом, даже у меня, где-то внутри, возбуждали что-то мало мне знакомое. И вряд ли я хотел постигать это больше, чем я знал это на данный момент.

  Конечно, чувства от всего этого складывались не самые лучшие. Но так предела не достигнуть. Поэтому и была ещё одна сторона невидимого хаоса: все прежние спутники вернулись вновь. Неясное бормотание где-то вдали, некие нервные вздохи и выдохи. Тихие монологи непонятного содержания, более походившие на мольбы и приходившие к нашим ушам незнамо из каких мест. А может и не к ушам вовсе, а все эти вскрики и призывы – вовсе не схватываются физически? Может, они сразу входят на психологический уровень и уже там преобретают свою форму, бродя у нас в голове? Я этого не знал, однако я знал, как этому можно противостоять…