— Олух. Ротозей. Дырявая башка. Чтоб тебя громом расшибло! — злобно выговаривал штабс-капитан Вельтер своему денщику, державшему руку под козырёк.
— Виноват, ваше благородие. — После трёх дней без сна Нож выглядел как в дым загулявший солдат, вынутый комендантским патрулём из грязного притона. Мундир неопрятный, веки опухли, физия небритая, белки глаз в красных прожилках, руки вздрагивают, губы как-то не по-людски шевелятся. Точь-в-точь кутил ночами напролёт без просыпу!
Проходившие по перрону поглядывали, как пехотный офицер отчитывает жандармского сержанта, и покачивали головами — не иначе, загремит сержант на гауптвахту. Или вообще под трибунал — в штрафные роты, со штыком на кратеры ходить. Надо ж в военное время так упиться, чтоб потерять кавалерийский лоск!..
— Куда ты глядел? чего зевал? поводок граблями удержать не мог? Не жеребца ведь норовистого выгуливал, а кошку!
— Покорнейше прошу простить, ваше благородие… Есть грех — вот прямо как бы на ходу вздремнул. А Миса будто выскользнула от меня — и ходу. Я за ней, да где там за кошкой угнаться… Свистнула через забор — и поминай, как звали. Я в обход, а её там нету. Туда, сюда, зову — ни мур-мур, ни мяу.
— Из-за тебя, раззявы, поезд без нас уйдёт. Пока Мису не сыщем, я отсюда ни ногой. Забирай из вагона багаж — и бегом ко мне. Я — в кассу, проездные документы исправлять.
Суетясь в купе — уже второй раз колокол ударил к отправлению! — Нож пытался понять, как рыжая кошка сумела сбежать от него. Будто бесы её подстрекнули! Накатило сонное затмение, а она дёрг — и унеслась, только поводок и хвост мелькнули.
Пока он метался с багажом, Вельтер везде успел — побывал в кассе, переговорил с дежурным по станции и взял листки бумаги, писать объявление о пропаже кошки. Задание Ножу было — обшарить насквозь привокзальные улочки и переулки, смотреть в оба, а заодно найти клей и развешивать листки на фонарных столбах и стенах. За каковым занятием часа два спустя его и застал извозчик, изнывавший без клиентов — поезд, прошедший на столицу, высадил только офицера и сержанта, которые, вместо того чтобы пойти в буфет, нарезали круги возле вокзала.
— Кошечка пропала? — заглянул он в листок через плечо Ножа. — Это у нас теперь частенько. Я б сказал — теньденция!
— Чего?.. как — частенько? — спохватился сержант, сперва непонятливо скосившись на извозчика. — Почему, а? Ну-ка, говори живо!