Стоявшие сзади единоверцы звякнули по четвертным бутылям ножами-подрезками и возгласили негромким хором:

— Пусть свершится сказанное.

Молебствие шло вполголоса, за полотняной загородкой, отделявший «людей воды» от смотровых площадок, куда жители двух провинций — Эренской и Гурской — съезжались поглазеть на установку астральной ракеты. Незачем раздражать подданных тем, что за космическое путешествие «Авангарда-4» молятся не попы-громовники, а инобожцы в длинных фартуках, с кривыми ножами. Вдруг среди мастеровых найдутся бузотёры, у кого кулаки чешутся?.. возмутятся, налетят оравой, потопчут, бутыли разобьют о круглые головы лозовиков.

На случай чего зевак от взлётного поля отделяла редкая цепочка полицейских и верёвки с синими лоскутами. Такой регламент предписал его превосходительство начальник старта — не меньше ста мер от толпы до построек и рельсов.

Было уже — сперва анархист бомбу метнул, потом безместный поп с размаха запустил фитильную чугунную гранату, крикнув: «Кто Грому верует — жги, громи ракету окаянную!»

Конечно, анархиста в каземат, попа в покаянный монастырь. Полицмейстер пригрозил газетчикам: «Хоть полслова напечатаете — под суд, штрафами изнурю!» Однако слухи ползали и множились: «Астраль-то — неблагословен. Отец Веры его воспретил в путь провожать. Старт будет без молебна и напутствия. Никакого окропления святой водой, в грозу при свете молний собранной. Читать последование назначено лозовикам или баханам гололобым. С их чернокнижия ракета аккурат вильнёт — и рыбкой в море».

Но грандиозность космодрома была такова, что смущала самых рьяных скептиков, невольно вселяя в сердца чувства величия науки и могущества империи.

Сквозь пыль, поднятую ветром, ясно виделись громадные сооружения пускового комплекса. Разведённые в стороны фермы обслуживания, похожие на бранши гигантских щипцов с зубчатыми захватами, раскинутые опоры стартовой системы — как лепестки раскрытого железного цветка. Решётчатая кабельная мачта была отклонена к лотку отражения пламени, глубокому, будто бездонный овраг. Торчали вышки с рожками громоотводов.

Повсюду стелились по ветру дымы. Доносился глухой механический рокот — судовые движки внешнего сгорания стояли под нагревом. Готовы дать силу на гидроподъёмники, чтобы сомкнуть захват на стройном тулове ракеты-носителя.

— Везут! везут! — взлетел над головами крик. Толпы качнулись к верёвкам, а полицейские замахали руками: «Осади назад!»

Со стороны монтажного корпуса — домина величиной с дирижабельный эллинг! — натужно дымящие локомотивы-великаны волокли по рельсам нечто, похожее на толстую железную трубу, с одной стороны кругом обложенную четырьмя трубами поменьше. Вдоль путей бегали, суетились фигурки людей с сигнальными флажками — там раздавались свистки, команды в рупор. Простой народ неистовствовал, с ликующими воплями бросая в воздух картузы и подвядшие за время ожидания цветы.