На склоне позади нас появляется Тима. Она тащит целую связку медицинских масок и еще что-то, тоже вроде бы медицинское. Я узнаю красный крест.

Тима вытаскивает Брута из рюкзака, а он облизывает ее весьма основательно.

– Хороший мальчик. Зачем Лукас притащил тебя сюда? – Тима поворачивается ко мне. – Что тут происходит? Почему до сих пор нет взрыва? Где Лукас?

Мы с Ро ошеломленно смотрим друг на друга.

Потому что Лукас исчез.

Тима в мгновение ока понимает, что случилось.

– Нет. Совершенно невозможно. Он не может этого сделать. Я его не пущу!

И прежде чем я успеваю издать хоть звук, она сует Брута мне в руки и бросается бежать так быстро, как я и вообразить не могла. Она исчезает в темноте на склоне холма, направляясь к обсерватории.

Брут завывает.

– Погоди! – кричит Ро и кидается следом за Тимой.

– Ро, стой! – Я успеваю схватить его за руку и тяну изо всех сил. Я не могу позволить, чтобы он ушел. – Прошу, Ро, все равно уже слишком поздно! Нам ее не остановить, а Лукас уже далеко.

Ро замирает, сжав кулаки, стиснув зубы:

– Нет, не может быть.

Я тяну его вниз по склону, не в силах больше выносить все это. Пес прижимается к моей груди и скулит.

– Я не собираюсь позволять тебе просто так жертвовать жизнью. Во всяком случае не сейчас.

Ро как-то разом ослабевает, сдаваясь. Я обнимаю его одной рукой – и полностью, окончательно теряю контроль над собой.

Я больше не могу сдерживаться. У меня больше нет сил противостоять боли моей огромной печали, и она наваливается на меня.

Мои родители, сотни миллионов людей, умерших разом, падре, Рамона, а теперь еще Лукас и Тима… Я чувствую, как нарастает сила печали, она куда больше, чем я сама, – я не могу вместить ее.

Я рыдаю, оплакивая всех.