Хаабад. Камень-защитник. Камень-охранитель. Камень, отводящий сглаз. Что могут обычные смертные против твоего слуги, находящегося под покровом силы — древней, мощной, мистической?

Но они могли. Ибо их направляла рука ГЛАВНОГО ВРАГА! Их гнало вперёд бурное неистовство ЕГО злобы, первобытная ЕГО ярость и упоение ЕГО мечтой наконец-то достичь цели, к которой он шёл долгие годы,

Главный жрец остановился как вкопанный. Со всех сторон его окружали враги. Почему не сработало магическое умение отводить глаза?.. Но оно сработало! Камень отвёл даже взор ВРАГА, смотрящего на всё через десятки глаз своих подданных. И стрелы охотников за головами ушли в единственное дерево, росшее у входа в храм, которое и показалось им на миг тем, за кем они пришли и кого желали найти во что бы то ни стало…

Но камень не мог защитить от врагов непроницаемым пологом. Всё-таки иные стрелы доставали до цели — Главный жрец три раза терял сознание от ран, нанесённых ими. Но он вновь и вновь поднимался. И продолжал свой путь по ярко-зелёным джунглям, казалось протянувшимся через всю Вселенную.

С тех пор взошла уже первая луна на небосклоне Ботсваны, а он ни разу не остановился, уходя от погони. Теперь же всё позади, слава Тем, Кто Ушёл. Да, они, покровители его храма, его веры, ушли, но обязательно вернутся на многострадальную планету, брошенную в пучину раздора между теми, кто населил её в более поздние времена. Да, да, пусть знают враги, настоящие хозяева планеты ещё вернутся и тогда несдобровать злобным вампирам и прочей нечисти из секты Буду. Им отплатят за всё их богомерзкие дела, никто из них не спасётся от Великой Кары.

Главный жрец лёг на влажную подстилку из гниющей листвы, опавшей с деревьев, и, не обращая внимания на копошащуюся в перегное мелкую живность, приник ухом к земле. Он услышал далёкий топот ног, из которого заключил, что преследователи окончательно потеряли его и теперь устремились гораздо севернее того места, где он теперь находился. Значит, можно немного передохнуть, слава Тем, Кто Ушёл…

Невысокий мужчина средних лет, без ярко выраженных индивидуальных особенностей неторопливо брёл по узкой изломанной улице, конфигурацию которой задавали два километровых в длину зеркальных дома, на крышах которых колотили крыльями гигантские зелёные птицы, закрывающие зелёное солнце.

На первый взгляд человек ничем не выделялся среди таких же, как и он, любителей моциона, каждодневно прогуливавшихся здесь в послеобеденный период. Самый пристальный взор не нашёл бы в нём признаков нервозности и обеспокоенности. Но человек нервничал. Просто он не привык показывать свои чувства. Многолетняя привычка и все виды психотренинга, которые изобрело человечество, позволяли ему скрывать их даже от стресс-контролёров.