— Я этой дрянью не торгую, — брезгливо отозвался Исаак Сергеевич, — не первый год езжу сюда, вы меня знаете… Да и то сказать, если уж на такое свернули — разве не так? Посмотрим давайте — из-за дури масса преступлений совершается, а почему? Да потому, что люди ХОТЯТ её иметь. Если им это запрещают — так они убивать начинают. А если им дать то, чего они хотят — преступлений не будет, никому же насильно дурь не навязывают. Но если кто хочет — да на, пожалуйста, чего жизнь-то себе невыполнимыми запретами усложнять, обставлять, как волка флажками?!

— Каков, а? — с не которым даже удовольствием подмигнул Олегу Чужой. — Не прищемишь.

— Ну и вы не простачки, — хрукнул Исаак Сергеевич. — Да что там, все мы рабы божьи.

— Мой бог меня рабом не зовёт, — тихо сказал Йерикка, чуть наклоняясь вперёд, и Олег с изумлением увидел в его руке, нацеленной под прилавком в живот торговца, воронёный парабеллум. — Давай-ка мы с тобой тут постоим, а друзья мои посмотрят, что ты там в этот год привёз, кроме обычного набора. Вольг, поможешь?

— С удовольствием, — искренне сказал Олег, наблюдая, как лицо торговца начинает сереть с зеленцой. Чужой уже гибко прыгнул через лоток, отстранил Исаака и вошёл внутрь балагана. Олег последовал за ним, услышав за спиной одышливое:

— Не понимаю… там нет ничего против ваших законов…

Йерикка молчал.

Чужому не слишком требовалась помощь. Он уверенно подошёл к ящикам у стены прямо напротив входа, сбросил верхний, открыл ногой. Там лежали майки. Концом своей палки Чужой отбросил их, открыв ровные ряды упаковок со шприцами, уже наполненными желтоватой жидкостью.

— Наглёж… — поражённо сказал Олег.

— Подстава, — усмехнулся Чужой. Сбросил второй ящик, сделал то же — там оказались блестящие пластмассовые пакеты. — Это что ещё?

Олег подошёл ближе. Чужой, достав камас, распорол обёртку — внутри оказался глянцевый яркий журнал. Олег моргнул. Чужой тихо потянул сквозь зубы воздух, словно ему стало очень больно, пролистал страницы — с минимумом текста и максимумом иллюстраций, почти сплошь заполненных голыми детьми и подростками, группами и поодиночке, среди самых различных интерьеров. Сказал задумчиво:

— А я-то думал, мы эту дрянь… ошибся, — пролистал ещё раз, бросил в ящик. Покосился на Олега: — Что с тобой?

— Ничего, — трудно ответил Олег, чувствуя, как начинает ровно, жарко полыхать всё лицо. К горлу подступил комок, скатился обратно в желудок, оставив изжогу. В школе среди ребят были несколько человек, достававших из-под полы ИМЕННО ТАКИЕ издания и даже видеокассеты с дисками. В этом было что-то настолько отвратительное, что Олег всякий раз заводился, стоило ему увидеть подобные вещи. Ему это казалось хуже… честное слово, хуже убийства. Там, на Земле, он не мог ничего сделать. Но здесь…