Ноги мальчишки подкосились, перед глазами всё смешалось — и он рухнул навзничь к ногам Гоймира.

Но через секунду лицо горца из бешеного стало удивлённым — Гоймир повалился ничком, не выпуская из рук оружия. Бранка, округлив глаза, стояла над ним, держа в руке увесистый булыжник.

— Ты… — Олег с огромным трудом приподнялся на локте. — Ты его убила?

— Не знаю, — Бранка выронила камень, но голос её звучал твёрдо. — Он бы тебя не сжалел.

Олег вспомнил лицо Гоймира и, мысленно вздрогнув, согласился с Бранкой: убил бы. Точно. Ему и сейчас было определённо скверно — в ушах шумело, тело каким-то образом ухитрялось раскачиваться так, что тошнило, словно при корабельной качке.

— Идти… идти можешь? — голос Бранки доносился глухо, словно через вату. Олег нашёл в себе силы пошутить:

— Если не смогу — прирежешь?

— Вольг, не к месту шутишь, — голос Бранки стал умоляющим. Мальчишка хотел произнести что-нибудь назидательно-ободряющее, но вместо этого искренне и без испуга произнёс угасающим голосом:

— Ты знаешь, а я, кажется, умираю… — и он распластался на дороге.

Бранка никоим образом, к счастью, не впала в панику — хотя вообще-то обстановка к этому располагала: одна на пустынной дороге рядом с двумя потерявшими сознание парнями, один из которых истекает кровью, а второй вот-вот очнётся и прирежет первого.

Бранка много раз делала вещи, которые девушке делать не полагается по меркам не только мира Олега, но и здешних мест. Она была сильной, закалённой и не раз проходила по пять-десять вёрст, неся на плечах двухпудовую овцу. Олег весил пуда четыре, но и до города всего пара вёрст…

Оторвав рукава у рубашки (вспомнилось, она уже делала это, когда отдала этому парню свои чуни!), Бранка туго и быстро перевязала раны мальчика, который так и не пришёл в себя, а потом тяжело, но уверенно взвалила его на плечо — на подушку из плаща — стараясь не разбередить раны. Вздохнула, собираясь с силами, призвала на помощь всех богов… Бранка уже решила попросить Гостимира пару дней побыть дома — на тот случай, если Гоймир снова явится выяснять отношения. Поморщилась, представив себе лицо брата — они же с Гоймиром друзья! Но в Гостимире Бранка была уверена — не откажет…

Всё это она думала, уже шагая по дороге. Светловолосая голова Олега раскачивалась в такт шагам девушки, и она вдруг испытала прилив острой, почти болезненной нежности.

— Ты не умирай, — сказала она, прикоснувшись губами к этим мягким волосам. — Лада, сделай так, чтоб не умер он. Не то уйду за ним. Уйду — вот слово… — и, продолжая шагать, тихо заговорила старинное заклятье на счастье: