Пальцы хангара словно примёрзли к рукояти, украшенной речным жемчугом. Нет, лесовик ничего не сделал, не пошевелился, даже не моргнул. Прост наёмник, как на копьё, натолкнулся на его взгляд — уже не безразличный и равнодушный, нет! Рука хангара упала вдоль бока. Ему показалось, что сквозь прорези в маске проглянул демон из сказок. Но голос лесовика остался прежним, и говорил он опять на своём языке:

— Вот что. Я не знал, что у вас в городе стражникам отдана монополия на шутки. И если ты хочешь и в дальнейшем шутить без помех — не задерживай меня, достойный сын Белого Верблюда, хорошо?

Неведомым ухищрением голоса он ухитрился превратить родовое прозвище хангара в оскорбление, и стражник понял это… но сейчас он пропустил бы в город хоть самого Храага Огненного — лишь бы больше не встречаться с этим взглядом… И лесовик уже двинулся дальше — но его задержал ещё один голос:

— Стоять.

Пятнистая башня данвана двигалась механически и бесшумно. Ростом выше лесовика, шире в плечах и массивней, он подошёл вплотную, не обращая внимания на раздавшихся в стороны стражников — те брызнули от него, словно плотва от щуки.

— Назови имя.

Данван говорил без акцента и без насмешки, но в голосе хангара были человеческие эмоции, по сравнению с монотонно падавшими словами данвана наёмник говорил почти приятно…

— Немой, — сразу, хотя и без подобострастия или испуга, ответил лесовик.

— Это имя?

— Какое есть, — он пожал плечами.

— Откуда идёшь? — продолжался бездушный допрос.

— Из Фрайск Тайн.

— Что делал там?

— Служил разведчиком в гарнизоне.

Данван протянул руку, обтянутую гибким металлом:

— Документы.

Так же без промедления, но и без суеты Немой подал карточку, покрытую пластиком. Данван помедлил, задержал её перед слепой маской и отсалютовал, вскинув прямую ладонь к правой брови:

— Удачи в городе, разведчик. И приятного отпуска, — добавил он, возвращая карточку. — Если тебе и вправду нужен рынок рабов, то он начинает свою работу рано, на центральной площади. Ты её легко найдёшь по указателям. Может быть, один из них. — жест в сторону застывших хангаров, — покажет тебе гостиницу — корчму, как вы говорите?

— Я так никогда не говорил, — равнодушно ответил Немой. — Я хобайн, а не славянин… Лайс свэс хлаутс н'д байра хит.

— О-о! — голос данвана вдруг изменился, стал моложе и приобрёл живые интонации. — У хлиган ват'с хаусйен?! Скейнан!