— Самогона до фига разлили, — сказал он. Олег задумчиво оглядел друга с головы до ног и сообщил:
— А я теперь знаю, на чём держатся все восточные единоборства. На том, что там нет тебя — и маленькие вертлявые люди наивно думают, что умеют драться…
…Ничего съедобного в сожжённой веси не осталось. У хангаров были, конечно, запасы, но они погибли в пламени самогонного пожара. Впрочем, чувство голода стало если и не родным, то вполне терпимым, и ребята устроились в одном из домов.
— Думаешь, придёт? — спросил Олег. Йерикка, сидевший за столом, нервно зевнул, передёрнул плечами и сказал:
— Или пришлёт вельбот. Так и так мы услышим.
— Не пойму всё-таки, как ты хочешь его уговорить отдать Гоймира.
— Не знаю, — честно ответил Йерикка. — Смотри! Снег…
…За окном в самом деле медленными, плавными, большими хлопьями падал на раскисшую землю чистый, белый снег. Он таял, едва соприкоснувшись с грязью, и земля оставалась чёрной и вздыбленной… но в воздухе тихо кружились тысячи невесомых белых снежинок, и при виде их весь мокрый чёрно-серо-зелёный мир войны казался чище и спокойнее…
…— Снег лапами мокрыми по щёкам нашлёпывал. Мчался по ветру, стоял у фонарей. Серый и жёлтый, насквозь промокший, Он в сумерках земли достичь хотел бы поскорей. Всю ночь ветер северный бросал снег по городу — Где-то вдоль улицы, а где-то поперёк. Сугробов охапками засыпав окраины, И лишь к рассвету позднему устал, изнемог. День настал белый и тихий, безветренный. Топорщатся голые деревья и кусты. На каждой травиночке, на веточке тоненькой Нагрузли подмёрзшие снежные пласты.