«И чего я в это ввязался? — мрачно размышлял Олег, то и дело попадая коленками и локтями на камни. — Стреляю я неплохо, чего скромничать, но вот ползать мне как-то…»

Святомир и Рван поступили очень умно — подошли с таким расчётом, чтобы один из часовых находился к ним спиной, а второго отделяло орудие. Бросок — часовой рухнул с камасом в затылке. Рван, выждав момент, вывернулся из-за пушки лицо в лицо со вторым часовым и ударил его в горло.

Теперь Йерикка и Олег вскочили и, подбежав в рост, присели возле лафетов. Йерикка отдал команду:

— Рван, займись вельботом, Святомир — палатками, Вольг — снимай приделы.

Сам Йерикка, открывая затворы орудий, заталкивал туда обтянутые плёнкой заряды пластита и выводил наружу детонационные шнуры. Олег прикладом «калаша» калечил прицелы — благо, их, как и всякую тонкую технику, легко было вывести из строя.

Артиллеристы спали, наломавшись за ночь. Святомир размещал у входов те же заряды взрывчатки, используя как инициаторы РГД на растяжках. Рван устроил два заряда под днищем вельбота. И всё-таки слишком уж гладко всё было. А подобная гладкость кончается плохо. Из крайней палатки, к которой как раз подобрался Святомир, зевая, вышел солдат. На самого Святомира, возившегося у входа, что самое интересное, артиллерист не обратил внимания — тот всё ещё был в форме — а вот Йерикку и Олега увидел. Широко раскрыл глаза и завопил:

— Партизаны-ы!!!

Йерикка, взвившись в прыжке, обеими руками обрушил меч на плечо крикуна, разрубив его до паха наискось. Олег побежал вдоль пушек, поджигая шнуры и с трудом подавляя желание оглянуться — позади вовсю гремели уже взрывы, пытавшиеся выскочить из палаток, гибли сами и убивали своих товарищей. Йерикка без размышлений полоснул огнём по единственной не заминированной палатке, свалив её пулями — судя по тому, что под оливковой грудой никто не шевелился, пули достали всех.

Олег поспешно отбежал от орудий — вовремя, первый взрыв разорвал крайнему казённик. Махнув рукой Йерикке, Олег огляделся… и совершенно неожиданно увидел офицера. То, что это офицер, он понял сразу — хотя так и не научился до сих пор разбираться в званиях и знаках различий врагов — ещё до того, как офицер начал поднимать пистолет… медленно, будто раздумывал, стрелять или нет, хотя — над чем тут можно было раздумывать? Олег врезал ему в пояс из автомата, яростно завопив:

— Откуда он выскочил?!

— Должно, задом выполз, — ответил Рван. Олег, перепрыгнув через остатки взорванной взрывом палатки, подскочил к офицеру.

Тот был ещё жив. Правда, судя по всему, всей жизни ему оставалось несколько минут — он буквально плавал в своей крови, дымившейся на прохладном воздухе. Однако лицо офицера оставалось спокойным, а глаза — внимательными и чистыми.