— а мужские голоса гортанно подхватывали:
— Аой! Аой!
— Уйаны, — подался назад, к своим, стоявший с краю помоста хангар, все тут же положили руки на рукояти сабель и стиснули их. А Олег увидел едущих анласов.
Три или четыре десятка их шагом ехали через толпу, которая раздавалась перед всадниками быстро и легко. Под анласами были могучие рыжие кони-гиганты, двигавшиеся тем не менее мягко и стремительно. Всадники сидели на конях без доспехов, в одной поддоспешной коже, штанах, жилетах-вестах и сапогах с завязками, подбитых сталью. Непривычно прямые ноги — вставлены в низко опущенные стремена, рыжие волосы — заплетены в косы, спускающиеся на грудь. Доспехи они, как видно, везли в сумах, но слева у сёдел висели треугольные щиты, на поясах — длинные мечи и большие ножи, за спинами — большие луки с натянутой тетивой и тулы со стрелами. В правой руке каждый держал пику с гранёным наконечником, длинным и узким, как игла, уперев конец древка в носок ноги. Анласы блистали браслетами, ожерельями, обручами на волосах, посматривали вокруг презрительно, но добродушно, с усмешкой, и пели. Запевали едущие впереди несколько парней-ровесников Олега, а припев дружным хором подхватывали остальные.
Отряд поравнялся с помостом. Олег смотрел на всадников с тоской и неясной ему самому надеждой, понимая, что он им не нужен и не важен. Если бы он мог окликнуть их на анласском!..
Среди мальчишек крайним к помосту ехал анлас — не рыжий, как большинство остальных, а с волосами светлее, чем у Олега — практически белобрысый. Конь под ним так и ходил, вскидывая голову и задом напирая на оказывавшихся слишком близко хангаров. Успокаивая его одними коленями, анлас оказался рядом с помостом; его лицо, верхового — вровень с лицом сидящего на досках Олега.
Глаза анласа удивлённо расширились. Но Олег опередил его, изумлённо выдохнув:
— Ва… дим?!.