Имя-обещание… Как Шайме.

Для тех, кто страдал от диареи, водного пайка попросту не хватало. Ослабевшие, они, задыхаясь, падали на прохладный песок. Многие так и умерли — тысячи и тысячи.

Через два дня воды снова стало слишком мало. Жажда вернулась. Губы потрескались, глаза сделались странно спокойными, а кожа натянулась — сухая, словно папирус.

Но некоторые выглядели во время этого испытания невероятно сильными. Нерсей Пройас был одним из немногих дворян, кто отказался поить коня в то время, как умирают люди. Он шел среди самых стойких рыцарей и солдат Конрии, подбадривая их и напоминая, что сущность этого испытания — вера.

Князь Келлхус, сопровождаемый двумя прекрасными женщинами, тоже нес людям слово силы. Он говорил воинам, что они не просто страдают — они страдают за что-то. За Шайме. За истину. За Бога! А тот, кто страдает за Бога, стяжает славу Вовне. Да, многие сломаются, но те, кто останется в живых, будут знать крепость своих сердец. Он утверждал, что они будут не такими, как все прочие люди. Они будут больше…

Они будут избранными.

Куда бы ни шел князь Келлхус и две его женщины, вокруг них тут же собирались люди, умоляя о прикосновении, исцелении, прощении. Его лицо, выкрашенное пылью в цвет пустыни, сделалось бронзовым, а струящиеся волосы — почти белыми; он казался воплощением солнца, песка и камня. Он и только он мог смотреть на бескрайний Каратай и смеяться, протягивать руки к Гвоздю Небес и благодарить за страдания.

— Бог избирает! — восклицал он. — Бог!

И слова, что он произносил, были подобны воде.

На третью ночь он остановился в просторной впадине между барханами. Он отметил место на слежавшемся песке и велел нескольким своим ближайшим приверженцам, заудуньяни, начать копать. Когда они отчаялись что-либо найти, он приказал продолжать. Вскоре они почувствовали, что песок сделался влажным… Затем Келлхус прошел дальше и велел тем, кто был рядом, тоже копать ямы в разных местах. А из других организовал вооруженную охрану. Тысячи людей, пребывающих на грани отчаяния, толпились вокруг, удерживаемые остриями опущенных копий, — им не терпелось посмотреть, что же тут творится. Через некоторое время в лунном свете заблестело четырнадцать луж темной воды. Колодцы, питаемые подземными водами…

Вода была мутной, но сладкой и не отравленной мертвечиной.

Когда первые из Великих Имен криками и пинками проложили себе путь к колодцам, они обнаружили князя Келлхуса на дне ямы; он стоял по колено в воде и подавал наполненные бурдюки людям, жадно тянувшим руки.

— Он указал мне место! — рассмеялся Келлхус, когда его начали славить. — Бог указал мне!