Остальные хадатанские машины следовали друг за другом, предпочитая любые опасности, которые обещала тропа, загроможденной валунами долине. Тропа, следуя по пути наименьшего сопротивления, держалась южной стороны.

Болдуин качнулся, когда броневик наехал на камень. Он устал стоять в люке, устал следить, как мили катятся мимо, и ждать, чтобы что–то произошло. Но у него не было выбора. И без того трудное задание, без воздушной поддержки, стало просто опасным. Болдуин подумал, как там идет космическая битва, но сразу отбросил эту мысль. Его внимание принадлежит тому, что происходит здесь и сейчас.

Словно в подтверждение этой мысли, впереди возникло какое–то движение. Всадники верхом на шерстистых мамонтах выскочили на тропу, увидели колонну и дали несколько выстрелов. Затем, рассудив, видимо, что благоразумие — лучшая часть доблести, они повернули туда, откуда пришли.

Глаза–шпионы послали запоздалое предупреждение через временную электронику, которую хадатане добавили к его стандартной рации, робовездеходы повернулись налево и открыли пулеметный огонь. Болдуина бросило вперед, когда водитель резко затормозил. Командир стрелы Тула—Ба задал очевидный вопрос:

— Мне послать кинжал в погоню, сэр? Болдуин немного подумал. Другие подразделения

сообщали об атаках аборигенов, которые причинили значительный ущерб, но насколько серьезна такая угроза? Нахлынули воспоминания: Агуа IV, непрекращающийся дождь, и туземцы, которые все подходили, и подходили, и подходили — подходили, не переставая, пока его карьера не оказалась разрушена, а его жизнь — погублена.

— Пошли два кинжала… пленных не брать.

— Слушаюсь, сэр.

Вторая половина приказа была лишней с точки зрения Тула—Ба, так как пленные не имели никакого применения и потому были исключением, а не правилом.

Болдуин отдал приказ, броневик дернулся, и колонна ринулась вперед. Она остановилась в том месте, где холодный как лед ручей выбегал из каньона и пробирался к реке, что вилась по долине. Солнце уже село за горизонт, и каньон был темным, похожим на пасть мифического зверя. Шпионы–глаза быстро исчезли из виду. Два кинжала, состоящие из двенадцати бойцов каждый, отделились от основной колонны и пошли за ними.

Болдуин подождал пять минут и только собрался двинуться дальше, как двойной взрыв потряс землю. Столбы почвы взметнулись в воздух, глаз–шпион отбросило на утес, и каменная волна запечатала каньон.

В мгновение ока отряд Болдуина уменьшился почти на восемь процентов, ибо Болдуин нисколько не сомневался, что эти взрывы — часть тщательно задуманного плана и что патруль будет уничтожен. Приглушенная очередь тяжелого пулемета подтвердила его догадку. У него оставались секунды, чтобы организовать какую–то оборону, и он не стал терять время.