— Ну, валяй! — бросила ему в лицо чернявая, — Стреляй! Поторопись. Волна уже идёт.

Так значит, уже? Идёт, значит?

Он отстегнул автоматный ремень. Присел рядом. Наспех затянул ремнём простреленную руку девушки. Завязал, как мог. Не ахти какой жгут, конечно, но на первое время сойдёт.

— Ты сказала, что в контейнер поместятся двое. А смогут ли двое выбраться из коллектора живыми?

Она усмехнулась:

— В одном гробу? Не знаю. Вдвоём я ещё не пробовала.

Гул приближался. Она смотрела ему в глаза.

— А ты хочешь попробовать?

Хочет ли он? Нужно ли это ему? А имеет ли он право поступать иначе? После всего?

Казалось бы, так просто: одна пуля в чернявую голову — и все дела. Можно даже обойтись без пули.

Бросить девчонку одну. Здесь. Что ж, если бы он оставался хэдом, всё бы, наверное, так и было. Так просто. Но куда привели его простые решения? Борис вздохнул. Всех своих ошибок он уже не исправит. Но хотя бы часть их…

Водяной вал грохотал где-то совсем рядом.

Размышлять и искать ответы на вопросы времени не было. Нужно было действовать.

— Быстрее! — Он помог подняться чернявой.

До погребального контейнера — всего несколько шагов. Но поместятся ли в один гроб, пусть даже рассчитанный на покойника больших габаритов, два человека? Легли. Поместились. Места, правда, хватило едва-едва.

— Автомат лучше оставить, — посоветовала чернявая. — Лишний вес…

Да, лишний вес им сейчас ни к чему. Оружие — за борт. Фонарик — тоже. Какой от него теперь прок?

Борис вспомнил о колизейском пульте, оставшемся лежать где-то в мусоре. И пусть себе лежит. Эта штука им сейчас нужна меньше всего.

Упёршись изнутри ладонями в гладкую поверхность, Борис рывком задвинул крышку до упора. Звякнула защёлка.

В контейнере было темно и тесно. Пахло горелым пластиком и смертью. Им пришлось прижаться друг к другу так, как прижимаются только любовники.