Должен признаться, сам прыжок меня разочаровал – процесс ничем не отличался от штатного, в коем я уже неоднократно участвовал. Довольно долгая и нудная подготовка, обратный отсчет, ярко горящая точка на центральном экране, короткий разгон и привычно сжавшиеся внутренности – я почему-то именно так реагировал на гиперпереход. А вот появление «Великолепного» в обычном пространстве было обставлено, я бы сказал, с помпой. Ну уж с грохотом и столпотворением точно – как и предрек Пьер, гравитационное возмущение, эпицентром которого послужил фрегат, разметало все окрестные булыжники. Пыль же просто сдуло, как бы странно это ни звучало относительно безвоздушного пространства. Вокруг корабля образовалась этакая каверна сотней километров в поперечнике, свободная даже от самых мелких частиц, а вот на периферии началось форменное светопреставление – булыжники бились друг о друга, что твои бильярдные шары, и в полном соответствии с законами физики отскакивали от препятствий. Или не отскакивали – все зависело от массы и инерции «снаряда». В общем, каша получилась знатная, и, что самое печальное, очень скоро сорванные с привычных орбит астероиды стали потихоньку снова заполнять свободное пространство. Времени едва хватило, чтобы активировать щиты и вывести их на три четверти мощности – к бомбардировке мы приготовились, но, как и говорил Эмильен, веселого было мало: от каждого удара немаленький фрегат сбивался с курса, и его то и дело приходилось корректировать короткими импульсами маневровых движков. На любое такое воздействие корпус отзывался неприятной вибрацией, а в особо тяжелых случаях нас даже чувствительно потряхивало. Хуже всего пришлось в тот момент, когда «Великолепный» врезался силовым щитом в каменную мешанину на границе каверны – тут уже маневровым двигателям пришлось поработать на полную мощность, и высокочастотные колебания пробили даже индивидуальную защиту противоперегрузочных коконов. К счастью, самый захламленный участок пути оказался весьма коротким, и буквально через несколько секунд фрегат, пробив тушей последнюю преграду, вырвался в транспортный тоннель – свободную от хлама червоточину около пяти десятков километров в диаметре.
К этому моменту, если верить шкале на одном из вспомогательных дисплеев, энергоресурс истощился на пять процентов. И только теперь мне, что называется, поплохело – это как же мы пробивались к цели, если бы не сумели локализовать лазейку? Даже с учетом меньшей плотности невзбаламученного мусора около десяти минут таранной атаки, и до свидания. Корпус у «Великолепного», конечно, крепкий, но не настолько, чтобы выдержать на маршевой скорости множественные удары массивных каменюк. Да нам бы элементарно дюзы посносило. А на неуправляемом корабле из западни выбраться шансов не было вообще. Дрейфовали бы по воле гравитационных течений да прихотливого случая, наводящего каменные снаряды. Правильно команда забеспокоилась – это мне, неопытному юнцу, навигация в пылевом облаке казалась легкой прогулкой, особенно под чутким руководством