— Стоп, стоп, стоп! — вдруг затараторил Ким, прерывая пафосное молчание. — А песню-то мы допоём? А то вы такими умными словами бросаетесь, аж страшно становится. А слова-то надо петь! Будьте проще. Кстати, я придумал новый куплет!

— А ведь правда, — улыбчиво подхватила Ведьмочка. — Мы ведь собирались!

Развернувшись на каблуках, Дементор взглянул на здание Дворца Игр, и оно медленно зашаталось, мелко вибрируя и издавая звуки, как гигантский музыкальный динамик. Его искаженное зрение, пронзало весь Дворец насквозь — людей внутри не было, только искины, управляющие строительными машинами, да роботы из обслуги. Исторгнув из себя бешеный поток праны, такой огромный, что вздрогнуло небо, Дем неистово закричал:

— Песню! Запе-вай!!!

Под проигрыш невидимых гитар, грохот барабанов и свихнувшийся рев ионики, порожденных вибрацией гигантского здания Игры Смерти, шесть искаженных голосов слились в унисон:

Подмигнув друзьям, Ким мысленно транслировал в память друзьям следующий куплет. На высших октавах новорожденные даймоны дружно грянули хором:

Зевс материализовал рок-гитары и вместе с Дементором выдал ураганную порцию зверского, дикого тяжелого металла. Фундамент здания вздрогнул и Дворец Игр… развалился на куски.

Эпилог

Эпилог

Купол Большой Урал.

Национальный парк.

«Кухтинская водная резервация».

Тот же день.

Владимир Иванович Вернадский относил себя к нередкой категории людей, которые всем беседам, спорам и словесным схваткам предпочитали тишину и покой. Не случайно более всего на свете он любил сидеть в одиночестве на берегу реки и рыбачить.

Вот и сейчас, под равномерное покачивание поплавка на мелкой волне, бывший академик чуть посапывал и клевал носом. События былой жизни ему давно не вспоминались, а новых, учитывая почтенный возраст, уже не следовало ожидать. Когда сопение превращалось в храп, Иваныч лениво открывал один глаз и, удостоверившись, что поплавок не утоп, снова погружался в сладкую, мирную дремоту.

Сатана показался из воды без предупреждения. Он бы и рад был предупредить, да Иваныч стал глуховат на ухо, да ещё и подслеповат. Не услышал бы, сколько не пытайся.

Отплёвываясь от тины и снимая с мокрого котелка траву (он был в человеческом обличье), Сатана выбрался на берег. Не дождавшись никакой реакции от старика, рогатый осторожно присел напротив лодчонки и кашлянул.

— Иваныч, слышь, рыбкой не угостишь?

Пожилой рыбак открыл оба глаза. Пошамкал губами, думая, не спросить ли незнакомца, откуда тот знает его отчество (а значит, возможно, и имя с фамилией), но потом решил не затруднять себя мелочами, благо в округе о бывшем президенте Академии наук СССР и знаменитом авторе теории Ноосферы знали почти все. Не поворачиваясь к собеседнику, он громко произнес, словно цитируя на память одну из своих полузабытых лекций: